В плену тенистых рощ (СИ)

Сквозь густые сумерки Эрик смотрел за работой моряков, через грозный шум моря слушал их шуточные перебранки, вглядывался в грязные, небритые лица. Кто-то из них спасался здесь от правосудия, кто-то надеялся заработать денег на достойную жизнь, но большинство просто занимались тем, что умели делать лучше всего. Может быть, некоторых из них и есть за что осудить, но сейчас Эрик видел перед собой добрых, хоть и грубоватых моряков. По стечению обстоятельств они все, независимо от прошлых прегрешений, должны умереть в ближайший час.

Мысли о том, что это война, не утешали. Моряки не враги. Они просто взялись не за ту работу. Ни одно красивое слово не могло прикрыть пологом правильности того, чему скоро предстоит случиться. Он, Эрик Красный, всегда с пылом истинного ревнителя, встававший на сторону справедливости, сегодня готовится втоптать её в грязь. Втоптать в грязь собственные жизненные принципы, светлые идеалы сильного человека, каким он хотел быть.

Сегодня всё наоборот. К этому готовили в ордене, вели долгие беседы, рассказывали о способах самоконтроля, о приоритете цели над чужой жизнью и иногда даже над своей. Было сказано много слов, обретших плоть лишь сейчас. Эрик много думал о возможных жертвах и искренне считал, что готов к ним, но по-настоящему глубокое осознание оставалось в стороне. Пришедшее сейчас, оно вызывало отторжение собственного нахождения здесь и рубило на корню готовность к действию. Одно дело - биться ради высшей цели, что слепит величием, скрывая творимую в её честь несправедливость и совсем другое, участвовать в боях, затеваемых непонятно ради чего. Эфемерные знания о целях наставника не способствовали поднятию боевого духа. Тешился Эрик только тем, что не придётся лично участвовать в битве. Конечно, если бы дело случилось не в море, где любое возгорание грозит обрушением всего предприятия, то Арон обязательно заставил бы Хозяина Огня применить свои навыки. "Для практики", - сказал бы он.

Господина Оака, властителя водной стихии, похоже, мысли об участи в расправе над командой совершенно не тревожили. Уже час он стоял, склонившись над чёрной пучиной, и вглядывался в кильватерный след. Корректировал течение, чтобы скорей встретить судно с отрядом сектантов. А может быть, вся непогода - его рук дело. Работал маг аккуратно, словно опасаясь, что среди команды есть чувствительные к колебаниям маны люди. Творить сильные заклинания так же тихо Эрик не смог бы, отчего проникся к водяному, как называли магов воды в ордене, сдержанным уважением.

- Что за ночь! Ни черта не видно, - запричитал одноглазый капитан, до этого битый час, хранивший гробовое молчание.

- Будет шторм? - стоявший за спиной капитана, откликнулся Арон.

- Тучи жирные набежали, но, думаю, обойдётся. Чутьё подсказывает, - под натиском сильных рук заскрипело рулевое колесо. - Не понимаю этих течений: то в одну сторону тянет, то в другую! От руля не отойти!

Арон утёр забрызганное водой лицо, и ветер тут же плеснул новой порцией холодной влаги, добротно залив капитанский мостик.

- Вам бы отдохнуть, любезный.

- Так и будет. Вот только непогоду отстою, а то ведь таких важных пассажиров кому попало не доверишь, - корабль болтало из стороны в сторону, но капитан держался на ногах так, будто врос в место у руля.

Арон единственный ни за что не державшийся, сдвинуть его не могли ни качка, ни ветер.

- Рад, что вы так считаете, - маг развернулся к молчаливому Оаку. - Как дела?

- Скоро... - откликнулся водяной.

Арон кивнул Эрику.

- Зажигай, - потом обратился к капитану. - Мой товарищ сейчас поможет вашим людям, добавит света над палубой.

Одноглазый капитан лишь недоверчиво посмотрел на промокшего до нитки рыжего паренька и вернулся к управлению кораблём.

Пошевелив пальцами в полностью вымокших сапогах, Эрик оставил попытки согреть замёрзшие ноги и подошёл к краю мостика, откуда хорошо обозревалась палуба с, суетящимися на ней, матросами. Как же они надеются отогреться и обсушиться, когда погода устаканится. Но обсохнуть им уже не суждено.

Глубокие вдохи-выдохи освежают сознание, надёжный приём выручил и сейчас. Отстранившись от бури и выжидательных взглядов наставника и капитана, Эрик зажёг над собой разом три виспа. Сначала размером с кулак, постепенно они раздулись и уже не уступали голове создателя. Награждать магических существ светом Эрик не торопился, несмотря на внушительные, для виспов, габариты, светили они довольно тускло и всё ради того, чтобы случайно не высветить в бушующей тьме чужой корабль. Не глядя на светляков, маг направил двух из них вперёд. Один занял место у носа корабля, другой прямо по центру, рядом с грот-мачтой. Третий висп завис над капитанским мостиком. Ещё миг и шарики ярко вспыхнули, озарив пространство под собой. В стороны свет не распространялся.

Висп, оставленный над рулевым колесом, погас, не успев разгореться. Незамедлительно последовал комментарий Арона.

- На нас силы не трать. Здесь не обо что спотыкаться, - гадко улыбнулся Арон.

Одноглазый капитан, многое успевший повидать, взирал на сотворённое чудо с раскрытым ртом, трубка упала на мокрые доски и погасла.

- А можете бурю унять? - робко подал он голос, ни к кому не обращаясь.

- К сожалению, нет, - ответил Арон. - И, боюсь, сейчас она усилится.

В нос корабля ударила внушительная волна, осадив его бравый ход. Моряки дружно повалились на спины, некоторые вцепись в канаты, капитан - в руль. Эрика мотнуло к борту, но крепкая рука удержала задолго до столкновения с последней преградой, отделяющей человека от бездны.

Подняв глаза, Эрик увидел перед собой Оака. Сдержано кивнув, водяной отпустил парня и направился к Арону.

- С минуты на минуту...

Услышал Эрик тихий голос.

Волна осела, опустив вместе с собой и судно. Буря стихла, будто её и не было. Ветер растаял в воздушных просторах, а бушевавшие волны, с грохотом бившиеся о борт минуту назад, теперь бессильно плескались, как сидящий в корыте карапуз.

- Вот вам и Двуликое море, - радостно выкрикнул один из матросов.

- Непростое, - пробурчал капитан, всё ещё ожидавший подвоха от хитрой пучины, чутьё старого морского волка нашёптывало о том, что это ещё не конец ночных испытаний.

Больше не понукаемые пастухом-ветром, тучи неторопливо расползлись по небосклону, открыв обзор на мир сначала звёздам, а потом и луне. Стоило первым холодным бликам заскользить по ряби, как на фоне ночной царицы, появилась макушка мачты неизвестного корабля.

Первым опасность заметил капитан и, выпучив глаза, крутанул руль в обратную сторону.

- Парень! - заорал он на Эрика. - Убирай свои огни! Обзора никакого! Чуть не врезались!

Чувствуя, как внутренности холодеют, Эрик перевёл взгляд на Арона. Маг неотрывно вглядывался в темноту, казалось, он единственный, кто видит происходящее за пределами света виспов-фонарей.

- Наконец-то, - прошептал Арон.

Капитан обернулся, чтобы ещё раз прикрикнуть на неторопливого мальчишку, когда на палубу, будто соткавшись из ничего, метнулись несколько размазанных чёрных росчерков.

Эрик сразу узнал знакомые очертания шляп и плащей. Прошло не более двух ударов сердца, а пятеро матросов, орошая палубу фонтанами брызжущей крови из разодранных глоток, лежали без движения. Ошарашенный капитан отвёл взгляд от Эрика и не поверил собственным глазам. Ещё миг назад ничто не предвещало беды, а сейчас пять матросов жестоко убиты, а трое незнакомцев в чёрных нарядах, с внушительными серпами в руках уже принялись за остальных. Наверное, капитан подумал, что это вырвались из трюма пассажиры и почему-то напали на команду, но в этот момент из темноты, похожие на огромных ночных птиц, вынырнули новые убийцы, некоторые мягко опустился на палубу, а другие прицепились к канатам и уже оттуда обрушились на головы моряков.

Неудобными, с виду, серпами убийцы орудовали не просто мастерски, а элегантно. Они больше походили на танцоров, отрабатывающих заученный, но не надоевший музыкальный спектакль, где вместо музыки - предсмертные хрипы. От жертвы к жертве убийцы переходили так быстро, что из криков и стонов складывался дружный хор. Восемь мастеров серпа, уничтожили команду из сорока человек раньше, чем ошарашенный капитан успел отдать хотя бы одну команду. И теперь он лишь бессильно взирал на то, как погибают последние из тех, с кем он годами бороздил моря и побывал во множестве передряг.