Книга Браяра — Исцеление в Лозе

Книга Браяра — Исцеление в Лозе

Глава 1

Браяр Мосс знал, что это всего лишь сон, но ему было всё равно. Он сидел на огромном дубе в сердце великого леса. На его коленях лежала кожаная сумка, набитая изумрудами, а дуб наполнял его уши шёпотом о тайнах деревьев. Браяр перебирал самоцветы, любуясь на их цвет и размер, когда они испарились. Исчезло дерево. Теперь двое больших, недобро выглядевших человека в чёрной коже тащили его вдоль тёмного, замшелого коридора. Они втолкнули его в открытую камеру, и захлопнули толстую дверь у него за спиной. Она оглушительно хлопнула, отражаясь эхом, каждый раз хлопая так же громко, как и в первый.

Браяр открыл глаза. Он снова был в повозке, устроенный среди разнообразных свёртков и накрытый промасленной тканью, защищавшей его от промозглой мороси дождя. Что-то гулко ударило несколько раз, как дверь камеры в его сне.

Он поднял ткань, и бросил недовольный взгляд столь упорно пинавшую борт повозки всадницу.

- Перестань, Сэндри! - прорычал он. - Я видел лучший сон в своей жизни — а ты меня разбудила!

Леди Сэндрилин фа Торэн, девочка одного с Браяром возраста, пожала плечами. От этого движения по её непромокаемым плащу и шляпе покатились капли.

- Сожалею, - в её ярких голубых глазах не было ни капли сожаления.

- И что же там такое неотложное? - потребовал Браяр. Не было смысла ругать её. Брань скатывалась с Сэндри так же, как скатывался с её плаща дождь.

- Я тут думала, - твёрдо сказала она. - У Трис есть день рожденья — у Даджи есть день рожденья, - она назвала двух других девочек, живших вместе с нею и Браяром. - У меня есть. Остаёшься ты.

- Ты разбудила меня, чтобы поговорить о днях рожденья? - взвизгнул он.

- Ты сказал, что не помнишь своего …

- Не помню!

- Так выбери сам, - приказала Сэндри. - Это неправильно, что у тебя нету дня рожденья.

- Мне он не нужен. Что мне нужно, так это поспать! Приближается лето, а значит — прополка. Мне нужно отдыхать, пока могу, и ты мне мешаешь.

Она резко вздохнула. Её пони с упрёком покосился на Браяра, как будто это он был виноват в том, что Сэндри нетерпеливо ёрзала в седле.

- Скажи, что подумаешь об этом, или я буду продолжать доставать тебя, - настаивала девочка.

И не лгала. Целеустремлённость Сэндри приводила Браяра в трепет, но он бы в жизни ей в этом не признался.

- Я подумаю об этом, - устало сказал он. - Можно мне теперь поспать?

- Зачем? Мы почти в Топи. Увидимся вечером дома, - она направила своего пони рысью по дороге.

Браяр позволил ткани упасть обратно, и устроился среди коробок и свёртков. «Дни рожденья!» - подумал он. Только дворянка могла бы подумать, что день твоего появления на свет — это повод для праздника. Его мать определённо ни разу не упоминала этот день, по крайней мере он не помнил. Конечно, он и её саму едва помнил, женщину с такими же как у него коричнево-золотой кожей и чёрными волосами. Она пахла дешёвыми розовыми духами, и кто-то зарезал её одной ночью, когда она возвращалась из гостиницы, где работала. Браяр думал, что ему тогда было где-то четыре года.

В таких воспоминаниях не было смысла. Лучше было разобраться со своей соседкой по дому: если Сэндри хочет, чтобы у него был день рожденья, то он выберет его себе, и покончит с этим.

Браяр зевнул, и закрыл свои серо-зелёные глаза. В этоммесяце он день рождения точно не выберет. Даже для Луны Сока погода была премерзкой. Закрывавшую Браяра ткань дёргали порывы ветра. По ней били капли ледяного дождя. Все, кто возлагал свои надежды на раннюю весну, теперь занимались своими делами с унынием. Его же день рожденья должен быть в одном из зелёных месяцев. Так он сможет отговориться работой в саду, и не устраивать сентиментальных празднований, вроде того, которое было у Трис вскоре после смены года.

Колёса повозки накренились; её движение изменилось, заставив его соскользнуть с корзин и коробок, на которых он сидел. Браяр подобрался к борту повозки, и выглянул из-под ткани. Они свернули с Храмовой Дороги, магистрали, пролегавшей между Саммерси и храмовым комплексом Спирального Круга, где жили Браяр, Сэндри и их соседи по дому. Теперь повозка грохотала по Ароматной Балке, главной улице в трущобах, называвшихся Топью. Впереди Браяру было видно их место назначения, большое, отталкивающее двухэтажное здание под названием Дом Урды, куда городская беднота приходила за наиболее дешёвой медицинской помощью. Хотел бы он, чтобы его учительница, посвящённая Храма Земли Розторн, не приезжала сюда, но та серьёзно принимала свои клятвы служить неимущим. Он только однажды подал ей мысль, что им стоит прекратить привозить сюда изготовляемые ими медикаменты. После того, как она закончила отвечать ему, Браяр решил больше не поднимать этот вопрос.

«И почему», - раздражённо думал он, - «каждый раз, когда мы сюда приезжаем, идёт дождь?»

Повозка проехала через ворота в высоком заборе, ограждавшем Дом Урды, и остановилась. Браяр встал, и начал складывать закрывавшую повозку ткань. Занимаясь этим, он смотрел через ворота на другую сторону улицы. Той зимой он подружился с девочкой по имени Флик [1], воровкой из тех, что зовутся «уличными крысами». В каждый базарный день, когда Браяр вместе с Розторн приезжал в Дом Урды, Флик встречала его здесь. Вместе они бродили по Саммерси, влипали в истории, и травили друг-другу байки из жизни Флик, и из прошлой жизни Браяра, когда он сам был уличной крысой в далёкой Хажре. Однако сегодня он Флик не увидел, только тройку уличных крыс, которые, как он знал, были её друзьями.

Он надеялся, что она не в тюрьме. Флик ему весьма нравилась.

Женщина в тёмно-зелёных плаще и облачении посвятившей себя служению богам земли спустилась с сидения рядом с возницей. Она откинула капюшон, открыв голову с по-мужски короткими каштановыми волосами, зачёсанными на одну сторону. У неё было привлекательное лицо, с большими карими глазами, кремовой кожей и красиво очерченным ртом. Браяр как-то думал, что она такая же, как и её имя, красивая подобно розе, и колючая как шип, но потом выругал себя за романтичность, и выкинул эту мысль из головы. Что бы он ни думал, Розторн была растительным магом, его учительницей в искусстве садоводства и травничества.

- Живее, мальчишка, - твёрдо посоветовала она, встав рядом с кузовом повозки. - Эти медикаменты ничем не помогут, если будут мокрыми.

- Да чо, не замокнут, - возразил он. - Я их хорошо обвернул, - он передал ей одну накрытую корзину, а вторую — возчику, который пришёл им на помощь.

- Каждый раз, когда мы тебя сюда привозим, всё, что мы вбили в твою тупую голову о правильной речи, тонет в грязи, - отметила Розторн, покачав головой. - Оставайся здесь — мы займёмся переноской, - она последовала за возчиком вверх по ступеням, к широкому крыльцу, и внутрь госпиталя.

Двоим взрослым потребовалось три ходки, чтобы занести всё внутрь. Как только с этим было закончено, Розторн забрала из повозки последнюю корзину, и поблагодарила возчика. Браяр спрыгнул вниз. Кивнув посвящённой, возчик забрался на сидение, и уехал.

Розторн посмотрела на Браяра.

- Ты идёшь повидать эту свою подругу?

- Если смогу найти её, - ответил Браяр. - Я не видел, чтобы она ждала.

Розторн указала на башню, которую венчали огромные часы, видимые поверх стены, отделявшей город от Топи.

- Встретимся у Ратуши в три, - твёрдо сказала она. - Если тебя там не будет …

- То ты повесишь меня в колодце, - с ухмылкой сказал Браяр; это была часто повторяемая угроза.

- И не стой под дождём, - приказала она. Качая головой, Розторн зашла в Дом Урды. Браяр пересёк улицу, оглядывая дрожавших на ледяном ветру уличных крыс. Двое ушли, махнув ему на прощание. Третий кивнул.

Браяр прищурился.

- Флик не сказала, как тебя зовут.

- Аллейпап [2], - другой мальчик — пониже ростом, темнокожий, темноглазый и одетый в лохмотья — переступил с ноги на ногу. Он не был обут, его стопы были обвёрнуты грязными тряпками. - Флик сказала свести тебя.