Светлые очи мага Ормана (СИ)

Дроздов Игорь

Светлые очи мага Ормана

Битва первая

Орден Света.

Диригенс Мар-ди старался сохранять спокойствие, но это удавалось с большим трудом. Ему позволили вызвать на поединок Раныд самого Ланселота. Как известно от Раныда невозможно отказаться, это равносильно капитуляции. И на кону не просто твоя репутация - судьба мира сотворенного тобой. Но это как раз не тревожило: у него не было мира, так что пусть волнуется Ланселот.

Перед началом поединка он сутки провел в Храме Света: нужно как можно больше напитаться Силой перед ответственным заданием. В Храме серебристое сияние излучают и стены, и пол, и потолок, и алтарь, похожий на лежащий на полу гигантский лук. В центре его уходила куда-то под потолок, заострявшаяся к верху стела-стрела. Во время служения все три острия, смотрящие в небо, из серебристого превращались в ослепительно белые. Диригенсы и минарсы, допущенные к служению носили серебристые одежды, поэтому иногда церемониальные одеяния сливались с лившимся со всех сторон серебром, и казалось, что головы и кисти рук существуют здесь отдельно от тел.

Сегодня он был один, никто не видел его поклонения. Сначала он читал Шесас. Алтарь слегка менял цвет, и он чувствовал, как мелкими приятными покалываниями пронзает тело вливающаяся энергия. На какое-то время он прерывался и размышлял о Хилатэ. Тогда алтарь угасал, снова становился серебряным. Когда часы бдения подходили к концу, створки храма распахнулись и в зал, чеканя шаг, вошли золотые туралы - личная гвардия самого ареопагита. Командор прикоснулся ладонью к левому плечу в приветствии. Мар-ди сдержанно поклонился. Золотые туралы числились рангом ниже диригенса, но, обладая словом владыки, могли отдавать приказы. Слушаться их надлежало как самого ареопагита.

- Ареопагит желает видеть вас, - провозгласил командор.

- Повинуюсь, - сдержанно проговорил Мар-ди, но сердце дрогнуло. Мало кто мог похвастаться тем, что лично беседовал с ареопагитом. С ним за всю жизнь такое происходило впервые.

Все же он постарался не потерять самообладания. Поднялся, поправил большие прозрачные очки, аккуратно пригладил непослушные седые волосы, осмотрел серебристые одежды. Вроде бы все в порядке. Сейчас он должен выглядеть солидно - под церемониальным балахоном незаметно, тощее тело, так разительно отличавшееся от пышущих физической силой стражей ареопагита.

Туралы развернулись одновременно. Никто не сбил шаг, не отклонился в сторону. Алебарды на плечах не шелохнулись, а белые плюмажи на сверкающих шлемах качнулись одной волной. Воины расступились, освобождая Мар-ди место в середине строя. Когда он прошел между ними, они пошли вперед, не позволяя ему остановиться. Окруженный туралами, больше напоминавшими золотые статуи, диригенс покинул храм.

Мар-ди много слышал о встречах с ареопагитом. Редкие, и потому особенно выдающиеся, они заставляли еще раз задуматься о важности полученного задания. О том, что стоит на карте, об ответственности. Ареопагит принимал только в виду особой важности. Встречи каждый раз происходили в разных местах и Верховный постоянно менял внешность.

В строю туралов он прошел Рубиновый коридор, миновал зал Веди и Буки, потом сад камней. Когда же он оказался в зале Аз, то увидел посередине его небольшую дверь, похожую на ажурную калитку из витой серебряной проволоки. Калитка покачивалась на ветру (ветер внутри здания?) и легонько поскрипывала.

Командор вскинул открытую ладонь к правому плечу и строй замер. Стоящие перед Мар-ди воины развернулись на девяносто градусов и расступились, пропуская диригенса.

- Ареопагит ждет вас, - командор резким кивком поклонился Мар-ди и еще раз вскинул открытую ладонь. Золотой строй мгновенно развернулся. Туралы покинули зал, оставив лишь эхо стучащих по мраморным плитам сапог.

Мар-ди взволнованно застыл перед одиноко стоящей калиткой. В отсутствии ограды она казалась несуразной. Через тонкие прутья он видел продолжение зала Аз и начало Изумрудного коридора.

Диригенс протянул руку и коснулся серебристого металла. По кончикам пальцев скользнуло куснувшей дрожью, как от слабого разряда тока.

- Входите, открыто, - голос, казалось, раздался сразу со всех сторон. Раскатистый, он прошел по залу легким ветерком, что освежает, а не разрушает. Мар-ди решительно толкнул калитку и сделал шаг.

Второй шаг ступил уже в маленькой комнате с сияющими мягким светом стенами. В комнате едва хватало места для хрустального, текущего, как вода, трона на котором восседал ареопагит. На этот раз он предстал как молодой, почти подросток, юноша. Худощавый, невысокий. Особенно выделялись нежные как стебель травы зеленые глаза с вертикальными зрачками и белоснежные волосы. Едва служитель света увидел владыку, пал на колени. Узкое лицо с продольными морщинами так контрастировало с молодостью Повелителя. Над головой разлился теплым дождем бархатный баритон:

- Ты взялся за благое дело, сын мой. Пусть мое благословение пребудет с тобой! - и склоненный затылок почувствовал горячую ладонь, вливающую еще одну порцию силы.

Мгновение, и все исчезло. Мар-ди стоял на коленях посредине зала Ер - зала магии, последнего в череде. Он открывался редко. Оранжевый свет лампад, багровый шелк занавесей и массивное, но очень удобное кресло, в котором он проведет около недели.

Мар-ди поднялся, глубоко вздохнул и медленно опустился на уютное сиденье. Старательно устроился там как в гнездышке. Наконец расслабленно откинулся на спинку и закрыл глаза. Вот и все.

- Ра-ныд, - растягивая слово, проговорил он и погрузился в черное пространство. На какой-то миг темнота оглушила. Гулкие удары сердца забили в барабанные перепонки. Мар-ди учащенно заморгал, стараясь хоть что-то рассмотреть. Он знал, что тьма скоро рассеется - сила творения соткет игровое поле, но не мог контролировать себя. Хорошо, что сейчас его не видел ареопагит. Что бы он подумал о самообладании посвященного высшего ранга?

Тьма вокруг побледнела, наполняясь зеленым светом. Мар-ди увидел далеко внизу поле. Оно вынырнуло из мрака небытия и освещало все вокруг, придавая окружающему пространству осязаемость.

Несмотря на это себя диригенс по-прежнему не видел. Не понятно, на чем он стоит. Мар-ди много читал о Раныде, но так и не смог приготовиться к пространству поединка.

Он попытался топнуть ногами, но не почувствовал их, так же как и невидимую опору. Есть ли у него тело? Страх на мгновение охватил его, но тут же сменился спокойной уверенностью. До сих пор на поединке Раныд не было ни одной смерти. Даже если он и лишился на время тела, то когда поединок закончится, снова обретет его.

Диригенс посмотрел вниз: поле начало стремительно приближаться. Оно представляло собой прямоугольную плоскость из зеленого хрусталя. Вдоль узкого края стояли друг напротив друга два отряда.

Его воины белые. Неслышный и неощущаемый ветер колышет плащи, лошадиные гривы и флаги на поднятых вверх копьях. Назвав их белыми, он не ошибся: не носящие белые одежды, а именно белые. Словно кто-то высек их из мрамора - совершенной красоты лица, и пустые глаза без зрачков - а потом оживил. Если плащи движутся, а кони переступают с места на место, то лица воинов не выражают никаких эмоций. Лишь руки то и дело перехватывают оружие удобней. Диригенс почувствовал, что они лишь ждут сигнала, чтобы пойти в наступление.

Напротив в линию выстроились фигуры Ланселота. Они отличались лишь цветом, и Мар-ди не стал осматривать их. В этом поединке все решали не способности и храбрость воинов. И даже не их вооружение. Победа зависела исключительно от интеллекта полководцев. Это личный поединок: Мар-ди против Ланселота. Рыцари обеих армий не нанесут друг другу ни одного удара мечом. Ни одна капля белой или черной крови не упадет на зеленый хрусталь. Диригенс вознес безмолвную хвалу Тому, кто создал Раныд - бескровный поединок сильных.