Высший Дерини

Кэтрин Куртц

Высший Дерини

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Имя, данное мальчику, было Ройстон — Ройстон Ричардсон по отцу. Кинжал, который он боязливо сжимал в руке сейчас, в надвигающихся сумерках, принадлежал не ему.

Вокруг в хлебных полях Дженан Бейла валялись трупы. В мертвой тишине изредка слышались голоса ночных птиц да завывание волков вдали, на северных холмах.

За полем, на улицах городка горели факелы, указывая живым путь туда, где они могли получить помощь и отдохнуть. Много народу с обеих сторон полегло здесь, в Дженан Бейле, сегодня вечером.

Битва была жестокой и кровавой. Она началась в середине дня. Всадники Нигеля Халдана, дяди юного короля Келсона, подъехали к предместью городка в первой половине дня. Алые королевские знамена со львами сверкали золотом, на шкурах лошадей блестели капли пота.

— Это пока только авангард, — сказал принц. Он и его отряд в тридцать человек должны были разведать дорогу в Корот, куда направлялась королевская армия.

Корот, столица восставшего герцогства Корвин, был в руках мятежных архиепископов Лориса и Корригана. Эти архиепископы, которым помогал предводитель фанатиков-повстанцев Варин, настаивали на том, что надо начать новую волну преследований Дерини: расы могущественных колдунов, которые некогда правили всеми Одиннадцатью Королевствами Дерини, которых долго боялись и подавляли и которых теперь олицетворял герцог Корвина Аларик Морган — полукровка Дерини. Три месяца назад архиепископы отлучили его от церкви.

Принц Нигель пытался успокоить народ Дженан Бейла. Он напомнил им, что люди короля не собираются грабить и разорять их земли, молодой Келсон запретил это делать. И не герцог Аларик несет угрозу миру в Одиннадцати Королевствах, хотя архиепископы утверждают обратное. И утверждение, будто Дерини — раса, олицетворяющая зло на земле, тоже суеверная чепуха.

Сам Брион, хотя и не был Дерини, всю жизнь доверял Моргану. Он так высоко ценил герцога, что несмотря на протесты Королевского Совета сделал его Чемпионом Короля. И никто не может сказать, что Морган не оправдал его доверия!

Но жители Бейла не слушали.

Факт, неожиданно обнаружившийся на коронации Келсона, — что он наполовину Дерини, хотя сам не подозревал об этом, породило волну недоверия ко всему королевскому роду Халданов. Этому способствовало и то, что молодой король оказывал поддержку еретику герцогу Аларику и его кузену священнику Дункану Мак Лейну, тоже Дерини.

Ходили слухи о том, что, так как король защищает Аларика и Мак Лейна, его самого отлучили от церкви, что он и ненавистный герцог Аларик объединились с остальными Дерини и теперь собираются напасть на Корот, чтобы подорвать в корне движение против Дерини, уничтожив Лориса и Корригана, а также обожаемого Варина. Варин ведь предсказывал все это.

И вот местные повстанцы долго вели отряд Нигеля вокруг Дженан Бейла, заманивая его обещаниями показать удобный для армии путь с богатыми пастбищами и водными источниками. Но когда отряд пробирался через зеленые поля несозревшего хлеба, повстанцы неожиданно напали на него, сея смятение и смерть в его рядах. И пока люди короля разбирались и отступали, унося раненых, на поле осталось много мертвых рыцарей, повстанцев и лошадей. Измятые, рваные королевские знамена яркими пятнами нарушали ровный фон молодой зелени.

Ройстон, держа руку на рукояти кинжала, застыл на мгновение, затем обошел лежащий труп и продолжил свой путь по узенькой тропинке — к дому.

Ему было всего десять лет, и он был очень мал для своего возраста, однако возраст ничуть не помешал ему принять участие в грабеже.

Кожаный мешок, висевший у него на плече, был набит едой, конской сбруей и многим другим, что он смог снять с убитых врагов. Даже подвешенный к поясу богато разукрашенный кинжал в роскошных ножнах, совершенно неуместный рядом с его лохмотьями, был вытащен из седельной сумки мертвой лошади.

Он не стыдился своего занятия. Обирать мертвых — обычное дело для крестьян во времена войн, а теперь, когда крестьяне восстали против своего герцога, и даже против короля, это стало просто необходимостью. Оружия у повстанцев было мало, да и то в основном косы, пики, дубинки. А грабя мертвых врагов, они могли получить кинжалы, мечи, шлемы, доспехи, а изредка, если повезет, найти золотые и серебряные монеты.

Возможности были неограниченные. Так как отступающие враги уносили с собой только раненых, а повстанцы заботились о своих, на поле боя оставались только убитые. А мертвых никто не боялся, даже такие маленькие, как Ройстон.

И все же Ройстон очень внимательно смотрел по сторонам, когда шел по тропе, далеко обходя лежавшие на пути трупы. Он не боялся, это чувство неизвестно тем, кто родился в Корвине, но ведь можно было наткнуться на того, кто еще не умер, а ему этого вовсе не хотелось.

И как бы в ответ на его беспокойные мысли раздался волчий вой, и теперь уже много ближе, чем раньше. Ройстон задрожал и выбежал на середину тропы. Воображение его разыгралось, и ему казалось, что в темных зарослях по сторонам тропы кто-то движется. Мертвых он не боялся, но четвероногие хищники, выходящие на поля с наступлением темноты, были очень опасны. У него не было желания встречаться с ними.

Внезапно впереди и немного слева ему почудилось какое-то движение. Стиснув кинжал, он наклонился и нащупал другой рукой камень размером с кулак, затем растянулся на земле и затаил дыхание. Ройстон вытянул шею, стараясь рассмотреть что-нибудь в густых зарослях.

— Кто здесь? — голос его охрип. — Ответь, а то я подойду ближе!

В зарослях послышался шорох, стон и затем кто-то чуть слышно произнес:

— Воды… пожалуйста, кто-нибудь…

Ройстон закинул мешок за спину и осторожно поднялся, вынимая из ножен кинжал.

Конечно, это мог быть повстанец и, следовательно, друг, которого не заметили, когда выносили раненых. Но он мог оказаться и врагом.

Ройстон приближался потихоньку, камень и кинжал наготове, нервы напряжены.

В сумерках было трудно что-нибудь разобрать, но все же он увидел, что в зарослях лежит повстанец. Да, он четко разглядел вышитую на плече серую, словно сталь, эмблему сокола. Глаза под тяжелым шлемом были закрыты, руки неподвижны. Ройстон подошел поближе, чтобы рассмотреть бородатое лицо человека, и не смог удержаться от возгласа. Он узнал его! Это был Малькольм Дональдсон, лучший друг его брата.

— Маль! — мальчик бросился сквозь заросли и опустился рядом с раненым на колени. — Боже милостивый! Маль, что с тобой? Ты тяжело ранен?

Тот, кого звали Маль, открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд на лице мальчика. Узнав его, он попытался улыбнуться, затем снова закрыл глаза, как бы стараясь подавить нахлынувшую боль. Он с трудом кашлянул и опять открыл глаза.

— О мальчик, ты очень вовремя оказался здесь. Я боялся, что эти шакалы прикончат меня. Дай мне мой меч.

Он откинул плащ, и в складках окровавленной одежды стали видны очертания меча с крестообразной рукоятью.

Когда Ройстон увидел меч, глаза его округлились. Он с замиранием сердца провел пальцами по лезвию.

— Ах, Маль, какой замечательный меч! Ты им зарубил кого-нибудь из ратников короля?

— Конечно, он испробовал их крови. Но один из них, будь он проклят, оставил во мне кусок стали. Взгляни, перестала ли рана кровоточить? — он постарался приподняться на локтях, а мальчик наклонился, чтобы осмотреть рану. — Я постарался перевязать ее, прежде чем… А! Осторожно! Она опять начнет кровоточить!

Плащ, которым была перевязана нога Маля, затвердел от засохшей крови, и мальчик, отгибая его, старался смотреть в сторону, чтобы не упасть в обморок.

Маль получил сильнейший удар мечом в правое бедро. Рана начиналась над коленом и тянулась вверх на шесть дюймов. Каким-то образом он умудрился наложить повязку, благодаря чему все еще оставался в живых. Однако повязка уже изжила себя, она имела ярко-красный цвет, потому что вся пропиталась кровью.