Чародей и сын

1

— Прости, отец, но я не могу согласиться, — заявил Магнус.

Род вытаращил глаза и застыл, держа наколотый кусок мяса на кончике ножа.

— Не можешь согласиться? Да с чем тут соглашаться, спрашивается? Герцог Логир собирает войско! Это факт, а не чье-то мнение!

— Точно, — кивнул Джеффри, положил на стол ложку и укоризненно посмотрел на брата. — Ты что же, хочешь сказать, что лазутчик короля лжет? Ну так отправляйся в южные пределы королевства да сам погляди!

— В том, что лазутчик сказал правду, я не сомневаюсь, — ответил Магнус. — А согласиться не могу с тем, что в происходящем надо видеть угрозу.

Род нахмурился.

— Почему же? — Он не стал обращать внимания на то, как тревожен и полон немой мольбы стал взгляд его жены, и настойчиво продолжал: — Тебе прекрасно известно, что двадцать пять лет назад герцог Ансельм возглавил мятеж. Руку на сердце положа, я думаю, что его брат совершил глупость, позволив Ансельму унаследовать титул и владения умершего отца, даже при том, что Туан — король.

— Позволять или не позволять — уж это было их величествам решать, а не тебе.

— Увы, да. И теперь, полагаю, мои худшие опасения сбываются. Ансельм снова затевает смуту.

— А вот это, — усмехнулся Магнус, — уж точно мнение, и с ним я не согласен.

— Да почему же не согласен, можно спросить? — взорвался Джеффри. — Думаешь, он солдат просто так собирает, поиграть?

— Если честно, — спокойно отозвался Магнус, — да, я так думаю. А ты, братец, плоховато разбираешься в том, как работает человеческий разум.

— Только не тогда, когда речь идет о войне!

— А когда речь идет об игре? — парировал младший брат, Грегори. — Мне кажется, что здесь Магнус отчасти прав. Этот герцог Ансельм всегда носился со своими мечтами, старался подогнать реальность под них, правда?

Роду до сих пор становилось не по себе, когда он слышал подобные тонкие замечания из уст столь юного создания. Правда, Грегори уже переступил порог детства — ему исполнилось тринадцать. Род усиленно пытался придумать, что бы такое сказать, чтобы изъять из сердца мальчика жало излишней предосторожности, но так ничего и не измыслил.

Не удалось и Джеффри выступить с достойным возражением. Он онемел и вытаращил глаза, а Корделия сказала:

— Это верно, Грегори, но Джеффри имеет полное право тревожиться, потому что герцога Ансельма извечно точил червь зависти — судя по тому, что о нем говорили его отец и мать. Покуда был жив отец, Ансельм только о том и мечтал, как бы стать герцогом. Теперь он обзавелся этим титулом и захлебывается собственной желчью, видя, что младший брат стоит выше него, что он восседает на королевском троне. Нет, Ансельм и вправду может желать отобрать все, чем владеет его брат, силой оружия.

— Да как же это? — сокрушенно воскликнул Магнус. — И ты туда же? А я‑то думал, что у юной девушки достанет милости, сострадания. Я полагал, что ты скорее пожалеешь этого человека, нежели станешь бояться его.

— Мне жаль его, это правда, — кивнула Корделия. — Но уж если я наделена даром видеть все, что на сердце у людей, то я умею видеть и их злость и желчность.

— А мне кажется, — вступила в разговор Гвен, — что царственный брат сам сумеет управиться с Ансельмом.

Но Род покачал головой.

— У Туана доброе сердце. Он всегда думает о людях хорошо. Вот почему он всегда так изумляется, когда они оказываются мерзавцами — а в особенности его собственный братец.

— Но уж королева Катарина могла бы разглядеть чьи-то злобные происки, — возразил Магнус.

— А разве она когда-то умела разглядеть хоть что-то еще? — хмыкнул Род и был вынужден поднять руку, чтобы предотвратить бурю протестов. — Ладно, беру свои обвинения назад. Уверен, порой она видит кое-какие добродетели. И все-таки я сильно сомневаюсь, что ее монарший супруг в данном случае прислушается к ней.

— А неплохо было бы некоторым супругам иногда прислушиваться к мнению жен, — мрачновато изрекла Гвен. — Однако, Магнус, действовать без одобрения королевы Туан не может.

— Вот-вот, — кивнул Род и многозначительно поднял указательный палец. — Вследствие чего деятельность королевской власти, можно сказать, парализована в то время, как Ансельм собирает войско.

— Но может быть, он вовсе не собирается затевать войну! — горячо возразил Магнус. — Разве его нужно вешать за убийство, если он еще и кинжала не обнажил?

— Сам повесится, и притом очень скоро, — заверил брата Джеффри.

— Не сомневаюсь, он так или иначе даст знать о своих намерениях, — рассудительно проговорил Грегори. — Он не блещет умом, поэтому будет слушаться своих советников.

— Которых еще сильнее снедает зависть, чем его самого, — добавила Корделия. — Уж вот кто спит и во сне видит, как бы поскорее ввергнуть нашу страну в пучину хаоса.

— Да вы тут все, похоже, против меня сговорились! — Магнус вскочил на ноги и резко отшвырнул стул. — Вы и слушать меня не желаете, да? Ну и отлично, наслаждайтесь своей беседой. Глас противоречия ретируется вместе со своим владельцем!

И он порывистой походкой вышел из комнаты.

Остальные члены семейства изумленно и испуганно переглянулись. Подметки сапог Магнуса протопали по булыжнику мостовой, звук шагов вскоре стих вдали. Послышался голос слуги, задавшего молодому человеку какой-то вопрос, затем Магнус что-то рявкнул в ответ, а потом хлопнула входная дверь главной башни.

Гвен и Корделия проворно вскочили.

— Скорее! Нужно догнать его, пока он не прошел под решеткой! — воскликнула Гвен, остановилась и недоуменно воззрилась на мужа. — Ты не пойдешь?

— Нет, — покачал головой Род, и его взгляд стал отстраненным. — Пожалуй, нет.

— Но его душа в полном смятении, отец! — горячо возразила Корделия.

— Верно, в смятении, — подтвердил Грегори. — Из-за чего он так вспылил, папа?

— Да из-за того, что младшие братья и сестра посмели спорить с ним, — высказал предположение Джеффри.

— Нет, — покачал головой Род. — Думаю, тут дело посерьезнее.

— Ну, если ты такой кладезь мудрости, ты и должен догнать его и успокоить! — в отчаянии выкрикнула Гвен. — По-твоему, это у него возрастное? И ты отказываешься догнать его и поговорить с ним по душам?

— Не отказываюсь и поговорю, — ответил Род. — Но не сию секунду. Ему нужно немного остыть. Если я брошусь за ним прямо сейчас, он только окрысится на меня и уйдет куда глаза глядят.

— А сейчас он не туда идет? — съязвила Корделия.

— Туда, — не стал спорить Род. — Но он вернется. Если же я пойду за ним прежде, чем он будет готов к разговору, он может уйти навсегда.

Джеффри сдвинул брови и недоуменно уставился на отца.

— Как же так, папа? Какая душевная хворь напала на моего брата?

— Та самая, которую я еще помню слишком хорошо, — ответил Род. — В этой хвори есть нечто такое… Ну, как будто человек уже давно готов пойти по миру, по жизни самостоятельно, но при этом он не видит своего пути ясно и потому не уходит из дома.

— Ты не велишь ему уйти из дома! — испуганно воскликнула Гвен.

— Нет, — ответил Род. — Но и говорить ему, что он должен остаться, я тоже не стану. — Он взял со стола нож и отрезал себе еще кусок мяса. — Так или иначе, у меня, пожалуй, есть время закончить ужин.

И тут у него мелькнула мысль: «Кто знает, когда я еще вот так поужинаю?»

Сына Род нашел на берегу реки. Магнус сидел под деревом, крона которого к осени пожелтела. Неподалеку был привязан его конь. Род придержал поводья Векса и еле слышно сказал коню-роботу:

— Побудь рядом, ладно?