Коронация

Дмитрий Казаков

Коронация

Наступило утро. Солнце, желтенькое, словно вымытый лимон, вынырнуло из сине-зеленой пучины моря на востоке, и замерло в бирюзе неба, словно спрашивая: рады ли мне?

Золоченые львы на Приморских воротах гордо оскалили пасти, приветствуя светило, и блики гуляли по острым клыкам. За воротами просыпался Терсис, город Тысячи домов, известный на всех берегах великого моря.

Приветствуя рассвет, Амир, верховный жрец Баала, бога-покровителя города, вышел на восточную террасу храма. Сегодня особый день, и начать его тоже следует по-особому. С террасы открывается вид на ряды домов с плоскими одинаковыми крышами. Ветер доносит ароматы цветущих по весне деревьев.

Прямо перед храмом простирается священная площадь, вымощенная мрамором, розовым, как кожа новорожденного. На него нельзя ступать грязной ногой, святотатца ждет жестокая кара.

Но в священное утро благородную чистоту пятнало нечто, на первый взгляд, напоминающее кучу грязи. Присмотревшись, Амир ахнул. Так и есть, Хассир, главный городской пьяница и дебошир! Напился и лежит в луже собственных испражнений, как нечистое животное свинья. Явно не проводил ночь в посте и молитвах, как положено перед Коронацией. И где только вино берет, святотатец!

Вскоре жрец во главе небольшого отряда храмовых стражников и слуг вышел на площадь. Ее надо очистить, и как можно скорее!

От Хассира разило, словно из выгребной ямы. В ответ на удар тупым концом копья он замычал, и попытался отмахнуться:

– Вставай, любезный, – прошипел Амир. Верховному жрецу запрещено браниться, о чем он в этот момент сильно пожалел.

Повторный удар возымел действие. Выпивоха приподнялся, и повернул опухшее багровое лицо к стражникам. Маленькие голубые глаза смотрели мутно:

– К-кто здесь? – язык пропойцы изрядно заплетался.

– Убирайся отсюда, быстро! – сказал Амир, зажимая нос. – Сегодня же Коронация, праздник Баала!

– А плевать я хотел на вашего Баала, – щербато улыбнувшись, ответил Хассир. – И на Хренацию тоже…

Выговорив это, он вновь рухнул на мрамор, смачно пустил ветры, и хриплым голосом заорал:

«Ах ты, сын собаки и осла!» – выругался про себя Амир, а вслух скомандовал:

– Тащите!

Стражники с гадливыми минами подхватили Хассира под руки, и поволокли, словно мешок с отбросами. На вопли «Я – человек, и звучу гордо!» они внимания не обращали. Слуги кинулись затирать дурно воняющее желто-коричневое пятно.

– Сдайте его в городскую темницу, – крикнул вслед стражам жрец.

Утреннее происшествие Амир почти сразу выкинул из головы – не до того. Сегодня – Коронация, или, по-простому говоря, выборы нового правителя. Месяц назад отошел к праотцам Нассур Человеколюбивый, да предоставит ему Баал на небесах триста шестьдесят пять девственниц! Трон пустовать не должен. Но преемника может выбрать только сам бог-покровитель, для чего Коронация и предусмотрена. Избранник бога станет его рукой, языком и волей, и под его правлением процветать будет Терсис, город Тысячи домов.

«Человек да правит!» – рукой самого бога высечено на алтаре, что воздвигнут в храме более тысячи лет назад. За долгие годы, за многие Коронации, на опыте смертей сотен претендентов, жрецы составили примерный список черт, которыми, по мнению Баала, должен обладать Человек.

Это обязательно мужчина, не моложе двух, и не старше трех дюжин лет. Должны отсутствовать: лысина, горб, отвислое брюхо, косоглазие, хромота, щербатость, большие родимые пятна. Короче говоря, любые намеки на уродство. Отчего-то Баал не любит кудрявых и рыжих, равно как глупых и злых.

Кроме отрицательных признаков выделили и положительные: семь родинок в виде созвездия Короны на теле, равносторонние треугольники из родинок, сильно выраженная шишка на затылке, что дает магическую власть, и золотистый ободок вокруг зрачка.

В течение месяца, со дня смерти прежнего правителя, и до момента, указанного звездочетами, как наиболее благоприятный для Коронации, велся поиск кандидатов.

Через храм прошли сотни молодых мужчин, из которых осталось семеро. Если не повезет – шестеро погибнут, при удачном раскладе живы останутся все.

В главном зале храма прохладно и темно. Лишь у боковых проходов горят факелы. Из глубины святилища пахнет благовониями.

Изгнав из головы суетные мысли, Амир подошел к смутно различимой во мраке статуе бога, и опустился на колени. Молитва его была короткой: «О, Баал, Создатель Мира, Отец Богов, Сокрушитель Демонов, да пройдет Коронация спокойно и благочинно!»

И тут верховному жрецу послышался совершенно неуместный в храме хриплый смешок. Молитвенное настроение куда-то исчезло, и Амир завертел головой, пытаясь понять, где смеются?

Но смех стих, и ничего более не нарушало тишину. В некоем смущении жрец поднялся, и, поклонившись богу, зашагал к боковому проходу. Дела не станут ждать.

К полудню небо над городом, как и положено, начало темнеть. Тучки, робкими белыми перышками, лежали где-то около горизонта, зато в золотом глазу солнца появился черный зрачок. Он постепенно рос, и вскоре закрыл почти половину светила. Агатовый диск с шафранной каймой в небесах внушал ужас, и к храму начали стягиваться жители города.

Одетые, как надо, в темные одежды, они чинно вступали босыми ногами на розовый мрамор. Обувь безбоязненно оставляли у края. Кто решится на кражу в такой день? Баал покарает нечестивца, поразит его, если это мужчина, бессилием, а если женщина – проказой, которая, как известно, возникает от женской невоздержанности.

Амир к этому времени забегался так, что почти валился с ног. Но зато все успел сделать, и в том, что церемония пройдет гладко, верховный жрец не сомневался.

Площадь заполнилось полностью, и к этому времени черный лишай покрыл солнце целиком. На потемневшем от ужаса небе обнаружились недовольные на вид звезды.

Люди стояли молча. Богачи – в передних рядах, те, кто победнее – сзади. Кому не хватило места на розовом мраморе, толпились на ближайших улочках, надеясь ухватить хоть кусочек зрелища.

С площади начало церемонии выглядело впечатляюще. Из глубин храма раздался рев, который может издать разве что тысяча быков, и ворота, гигантские, в четыре человеческих роста, с грохотом распахнулись. Внутренности храма, ярко освещенные сотнями факелов, хорошо просматривались с площади. Глазами из огромных сапфиров, глядел на людей Баал, могучий бородатый мужчина с копьем в руке.

Верховный жрец в парадной фиолетовой, расшитой золотыми молниями накидке, вышел из ворот. Он знал, что выглядит муравьем рядом с колоссом храма, но сильный, тренированный голос священнослужителя разносился над площадью легко, долетая до самых дальних ее уголков:

– Сограждане! Настал великий день, и Владыка Города, Неистовый Баал, явит нам свою власть!

Он выдержал паузу, пробежал глазами по толпе. Люди почтительно внимают, но не помешает напомнить, какое им выпало счастье – жить под десницей Баала:

– Возблагодарим же могучего бога за то, что выбирает он нам правителя, по воле своей и разумению! Что не должны мы проводить безумный фарс под названием Выборы, которым увлечены соседи наши из безбожного города Амероса, подобного скоплению гнуснейшего гноя и мерзости! Что не должны мы выбирать самого достойного из недостойных, слушать потоки лжи, что изливают кандидаты друг на друга на городской площади!

Вновь пауза. Где-то в задних рядах заплакал ребенок. Совсем маленький, наверное. Но его быстро успокоили.