Шальной ветер - 2 (СИ)

Джиллиан

Шальной ветер. Книга вторая

1

Третья четверть игры обещала быть самой интересной. Очень интересной… Вот только мама… Зачем она… Нет, Ферди, зациклись на игре! «Драконы» уже поняли, что их поражение — дело следующих секунд, а «Саламандры» готовы драться так, что… Зачем… Зачем она это сделала? Я не смогу, у меня нет таких данных, в которые она верит! Я устал от неё и её амбициозных желаний, устал от постоянного её давления… Не думай об этом… Не думай! Третья четверть начнётся с атаки «Саламандр», именно она станет решающей. Сосредоточься только на этом…

Ферди впереди команды выбежал на площадку, машинально улыбаясь зрительским трибунам, радостно взревевшим при виде капитана «Саламандр». Ликующий многоголосый крик, который всегда поднимал его над всеми личными эмоциями, сейчас не помог… Живот сжался так, словно он не успокоительное выпил, а… Он добежал до края площадки, куда ему должны дать пас… Начал разворачиваться… Огонь впервые вспыхнул плотно, захлестнув тело со всех сторон, не давая дышать. Ничего не понимая (от ошарашенности мелькнула мысль: «Но для третьей пятиминутки рано! Огня на площадке ещё не должно быть!») в первые секунды Ферди машинально, даже пусть и ошеломлённый до сих пор неслыханной силой огня и кричащий от боли, принялся сбивать с себя пламя… И вскинул руки к лицу, поняв, что именно происходит, — то, во что не верит ни один огненный маг, пока… Тот сжигающий ад длился недолго. Вода не помогала. И, когда его, мокрого, но всё равно горящего, сбили с ног, чтобы укрыть от света хоть чем-то, он услышал резкий крик брата: «Все от него!» И наступила благодатная тьма, в которой он выл уже от убивающей его боли… Пока не подоспели медики и не прокололи защитную чёрную плёнку, успокоив дикую муку обезболивающим.

Абсолютная тьма продолжалась три года.

Свет, даже самый бледный, даже всего лишь намёк на него, стал убийцей-поджигателем. Терпеливо выжидающим все три года.

Сгоревший огненный маг.

Три года он чувствовал себя искалеченным зверем, которого оставили в доме из милости, спрятали от всего мира. И от самой жизни.

… Ферди Тиарнак-старший, бывший огненный баскетболист, ныне — сгоревший маг огня, студент-недоучка и пожизненный инвалид, осторожно вздохнул и поднял глаза. Привыкший в темноте слышать малейший звук, он сразу различил в шорохах коридора и примыкающих помещений знакомые шаги идущих к его личной палате. Когда, судя по шуму, осталась примерно пара шагов до двери, он накинул на голову капюшон.

Контроль над самовыбросом огня восстановился неплохо, и светового времени Ферди уже давно набрал про запас достаточно много, чтобы без проблем некоторое время выдержать и самый яркий свет — правда, очень недолго. Но капюшон — это привычка. Даже зная, что его сейчас поведут по тёмному коридору, Ферди не хотел рисковать и заранее закрылся. «Почему я так ослаб?.. Потому что тебе нравится всё, что даёт эта слабость. Но иногда за неё приходится платить…»

Теперь родители никогда не узнают, что в больнице его уже нет. Дед сначала решил сказать им о переезде Ферди в замок де Виндов — чего, мол, бояться? — но Карей, младший брат, втолковал ему, что Ферди так, без оповещения родителей, будет себя чувствовать уверенней. И Ферди был благодарен брату за то, что тот сумел высказать конкретные слова о его нежелании видеть родителей. Родители — сильные прорицатели, но с дедом и младшим братом им никогда не справиться: дар непредсказуемости обоих, который не давал отразиться истинным де Виндам в любом предсказании, мешал даже удвоенным усилиям старших Тиарнаков.

Стук в дверь застал его уже на полпути к ней. Придерживая длинный ремень спортивной сумки, свисающей с плеча, он сам открыл дверь.

— Привет, — сказал Карей и обнял его.

Первым делом через его плечо Ферди насторожённо глянул вдоль коридора. Привычка последних дней.

Темно. Только из редких окон ближайших рекреаций ночной свет — фонарей, редко проезжающих машин. Время-то за полночь… С другой стороны к нему подошла невеста брата, Алекса, кивнула.

— Привет, Ферди.

Карей выпустил его из своих объятий, и Алекса, уже получившая официальный статус целительницы огненных магов, немедленно взяла Ферди за руку. Её ладошка почти утопала в его большой ладони, но главное — она была прохладной и сразу впитала жар его горячечно сухой кожи.

Итак, с разрешения администрации муниципальной больницы для магов, Ферди покидал её, но не возвращался домой. Карей договорился с дедом, что тот примет несчастного внука в своё жилище, где для Ферди есть возможность перемещаться по большему пространству в темноте, а не сидеть вынужденно сиднем в небольшом отделении больницы. Нет, здесь, конечно, были люди, с кем Ферди мог общаться… Вот только общаться в последнее время ни с кем не хотелось.

Депрессия, навалившаяся в последнее время, и заставила беспрекословно подчиниться младшему брату, когда тот придумал в очередной раз «похитить» его и увезти к деду. Деда Ферди помнил плохо. Мать возила его когда-то в замок де Виндов, и у Ферди осталось впечатление высоченного великана, которому он, Ферди, здорово не понравился. Сейчас, будучи взрослым, парень подозревал, что деду не понравилось его идеальное послушание — именно то, что мать всегда при встречах с кем-нибудь обязательно подчёркивала в своём старшем сыне как лучшее качество характера…

Даже брату Ферди не сумел признаться, что побаивается ехать в замок де Виндов. Про себя лишь надеялся, что перемена мест принесёт более ощутимый результат в лечении, которое в последнее время жёстко остановилось на одном и том же уровне. Алекса старалась изо всех сил, но яркий свет пожирал накопленный запас силового самоконтроля хоть и не мгновенно, но довольно быстро, и Ферди снова был вынужден закрываться в полной тьме, чтобы восстановиться. Жить более или менее сносно мог только при ночном свете, даже не боясь яркой луны или звёзд. А с некоторой опаской — и при фонарях. Однажды Алекса, в очередной раз пытаясь вывести его из этого стабильного состояния существования лишь в потёмках, в сердцах сказала ему:

— Нет. Это всё-таки у тебя не просто потеря самоконтроля! Это — другое! Тебе надо как-то освободиться… — Она прикусила губу, боясь обидеть его (он уже запомнил это её движение), а потом упрямо закончила: — От самого себя!

Сейчас она вела его по коридору, перед тем встревоженно спросив:

— Браслеты надел?

— Надел. — И только у выхода из больницы он спросил сам: — А где Регина?

— Ей пришлось уехать в командировку, — слишком деловито сказал Карей и скомандовал: — Закрой лицо полностью. Я возьму тебя под руку с другой стороны. Да, ты не забыл взять кожную мазь, которую тебе прописали?

— Взял. — И подумал: «Только смысл? Не помогает же…»

А что делать?.. Из обычного лечения ему только и оставалось пользоваться мазями и отварами. Чтобы конкретно вылечить все ожоги и коллоидные шрамы от волдырей, пересадить кожу, врачам нужен свет. Нужен убийца-свет… Единственное, что немного радовало во внешности, — начали отрастать волосы. Однажды, набрав достаточно светового времени, он взглянул в зеркало и увидел, что волосы привычного цвета — светлые, почти белые, но ненадёжно тонкие. Кривя губы, потом он часто думал, что похож на вампира, слишком долгое время проспавшего в могиле…

… Он сидел в машине Карея, время от времени сжимая руку Алексы, и думал о девушке, которая однажды его почти присвоила, хотя его родители сопротивлялись изо всех сил, особенно, естественно, мама. Несмотря на его отсутствие в течение трёх лет, Регина снова ворвалась в его жизнь с уверением, что до сих пор любит. И повторила это, даже глядя в его изуродованное огнём лицо. Первую неделю Регина часто забегала в больницу посидеть с ним, а потом ей стало некогда. И так избалованный в последнее время её вниманием, как и непривычным, раздражающим вниманием всех остальных: сопалатников, врачей, бывших однокурсников, узнавших о нём, и ребят из своей команды, вспомнивших о нём только после скандальной передачи по всем каналам вещания, — Ферди сообразил, что сейчас, ближе к концу учебного года, девушке трудней приходить к нему часто, и даже вздохнул свободней. Но однажды, в один из редких и коротких визитов, о чём она сразу предупредила его, он взглянул на неё, машинально напрягшись. Увидел ауру. Сначала не понял. Мягкие, пушистые потоки света, обычно тянувшиеся к нему и окутывавшие его на встречах, пропали. Ферди удивился. А потом прислушался к интонациям девушки. Интонация подтвердила. Регина остыла к нему.