Альтернативная концовка (СИ)

Аннотация:

Во все времена людьми двигала любовь - и в Древнем Египте, и в той самой "далёкой-далёкой галактике". А что, если всё взаимосвязано? Что было бы, если можно было изменить далёкое прошлое, чтобы построить своё собственное будущее? И судьба прекрасной принцессы может надолго предопределить судьбу поколений после её смерти. Судьбу чьей-то любви, чьей-то ненависти, чьего-то предательства. А что бы сделали вы, чтобы создать альтернативную концовку своей жизни?

Глава первая

Песочная принцесса

Оглядевшись по сторонам, писец приподнял парик и украдкой вытер мелкие бисеринки пота со смуглого гладко выбритого черепа. Повторив процедуру, он запихнул за пояс гофрированной юбки кусочек лёна и поправил под мышкой восковую дощечку. Выйдя из-за ненадёжного укрытия - завалившегося на ночлег мохнатого верблюда, - холёный низенький человечек с наметившимся брюшком скользнул надменным взглядом по каменным лицам меджаев и, проницательно прищурившись, направился прямиком к разложенному у шёлкового шатра костру.

-Давай-давай, - едва писец скрылся из виду, зашептал один из меджаев второму и, заведя руку за спину, требовательно повернул её ладонью вверх, - где там твой заговорённый наконечник для копья?

-Может быть, подождёшь до следующего привала? - с надеждой взмолился второй. - Всё-таки он не один год служил мне верой и правдой, так, возможно...

-Невозможно! - отрезал его товарищ. - Наконечник копья - это не Бэс, счастья не отнимет. Проспорил - плати! Между прочим, ты первый сказал, что Пиопи уединяется, чтобы брить под мышками...

А почтенный Пиопи, тем временем, ещё издалека заслышал звон стали и почти побежал по степенно остывающему песку, который тут же забился в обе сандалии (писец с детства терпеть не мог ходить босиком, поэтому предпочитал не носить, как остальные счастливые обладатели обуви, её в руках в целях сохранности) и мгновенно натёр между пальцами. Однако, даже испытывая неприятное ощущение, писец не мог допустить, чтобы вверенная ему девушка своевольничала. Мало ли что за рану она может получить, несносная!

-Принцесса! Принцесса, что вы там делаете?! Прекратите немедленно - я уже иду-у! - проблеял он, напрягая горло. Звон прекратился, мгновение подумал и возобновился с новой силой.

-Берегись, кто может, - он идё-от, - передразнил писца начальник меджаев и, отбив нападающий удар, подмигнул девушке. - Может быть, нам стоит прекратить... пока не поздно...

-Поздно! - припадая на левую ногу, писец выпрыгнул вперёд: - Вам не удастся скрыться от меня под каким-нибудь благовидным предлогом! Хефру, что ты себе позволяешь с принцессой?!

-Вы - живое воплощение Ока Ра, почтенный Пиопи, ничто не утаится от вас, - склонился начальник, отступая в тень, подальше от надвигающейся бури. Тяжело дыша, стройная низкорослая девушка выпрямилась под строгим взором писца, с достоинством его выдерживая. Пиопи словно из ушата окатили холодной водой: всю строгость как ветром сдуло!

-Принцесса, - уже мягче заговорил он, - вы - невеста самого фараона, его будущая жена, наша будущая царица. И то, что вы вытворяете, не достойно вашего высокого положения...

-Почему его величество не пожелал, чтобы меня сопровождал жрец? Ведь в моё положение не входит выслушивать упрёки от писца, - невозмутимо пожала плечами девушка. Пиопи смешался:

-Потому, принцесса, что ни один жрец не сможет так следить за вашим благом, как писец!

-А откуда писец точно знает, что есть благо для принцессы? - усмехнулась девушка. Пиопи несколько раз открыл и закрыл рот, погрозил кому-то пальцем и в изнеможении опустил плечи. Принцесса торжествовала. Переглянувшись с Хефру, она передала одному из меджаев одолженный на время тренировки меч и отправилась в шатёр. Две служанки, так же выделенные принцессе в сопровождение фараоном Яхмосом, приготовили госпоже купальню с душистыми маслами. Сгорбленная фигура писца укором маячила за стенкой шатра всё время вечерней ванны. Через час одна из нубийских рабынь выглянула наружу, поманив Пиопи.

-Я слушаю вас, принцесса, - бесцветным голосом отозвался писец, соляным столбом замерев у входа. Свежая и благоухающая, как царский сад, принцесса источала неповторимый аромат милых сердцу Пиопи дворцовых будней. Но, выдерживая нарочитую дистанцию, он не осмелился поднять глаз.

-Вы по-прежнему сердитесь на меня, милый Пиопи? - нежно произнесла девушка. - Садитесь немедленно и забудьте о том, что было! Хотите фруктов? Может быть, вина?

-Такое внимание - большая честь для меня, но... не кроется ли за этим гостеприимством что-то ещё?

-Ваша несправедливость ранит меня в самое сердце, - покачала головой тонкий знаток человеческих душ. - Неужели вы так серьёзно могли обидеться на несмышлёную девчонку? Как же вы тогда живёте при фараоне?

-Его величество, да будет он жив, здрав и невредим, любит своих подданных, как родных детей, и не позволит кому-либо, даже себе, притеснять их, - незаметно для самого себя Пиопи тут же заглотил наживку, брошенную девушкой наугад, и бескровно вступил в её игру. "И как только такой бесхитростный человек до сих пор служит при фараоне?" - изумилась про себя принцесса.

-Для чего же тогда ему такая жена, как я? Наверняка царицы Истнофрет и Тайя куда достойнее?

-Вы очень плохо осведомлены, принцесса. Вы родом из царской семьи, вы с самого детства были предназначены в супруги фараону, именно поэтому вас направили обучаться искусству боя в священный Бубастис. Вы должны стать не только опорой фараону, но и его личной охраной, а также хранительницей некоторой ценности... однако об этом потом! - поднял он вверх ладонь в непреклонном жесте, завидев жадный блеск, вспыхнувший в голубых глазах девушки. - Всему своё время.

-То же самое мне говорили в храме, - печально повесила головку принцесса. У неё были голубые, как небо в ясную погоду, глаза, доставшиеся ей от матери, хеттской царевны Бентреш; густые длинные волосы цвета воронова крыла и нежная кожа, более светлая, чем у коренных египтян. Не отличаясь особенной красотой, принцесса, тем не менее, выгодно выделялась на фоне других девушек, так что писец даже позволил себе непростительную роскошь залюбоваться ей в неверном свете огня, метущегося в чашах. Впервые встретившись с подопечной ещё в храме, Пиопи и предположить не мог, что кроткая младшая жрица, с любопытством озирающая прибывших лично к ней гостей, принесёт ему столько хлопот! Принцесса оказалась не только любознательна, но к тому же чрезвычайно деятельна и участлива во всём, что её по сути своей не касается. Сегодняшняя выходка была слаще фиников: куда ужаснее чудились придворному писцу таящиеся в этой хрупкой на вид фигурке возможности новых проблем. Не раз задаваясь вопросом, как же он осмелится представить это чудо пред лицом живого бога во плоти, Пиопи неизменно отступал, подкупаемый неожиданным послушанием и лаской непослушной мгновение назад принцессы. И, лишь осознавая своё бессилие перед её чарами, писец невольно вздрагивал при мысли, что станет не столько с ним, сколько с мировым равновесием вообще, когда в ловких ручках невесты фараона окажется...

-Вы не слушаете меня? - принцесса по-птичьи наклонила головку, при этом умудряясь выглядеть так очаровательно, что у писца из головы мигом вылетели все чёрные мысли. - Расскажите мне, какой он, мой жених... Верховный жрец при храме Бастет не раз восхвалял передо мной достоинства Владыки Двух Земель, но так и не подумал, что жить мне придётся не с земным воплощением Хора, а с живым человеком...

-О, это страшные слова, принцесса! Никогда больше не говорите так! - в глазах Пиопи читался неподдельный испуг, он даже поднял лицо к потолку, словно ожидая, что оттуда на него обрушится гнев богов. - Фараон, жив-здрав-невредим, - это наше солнце, спустившееся с небес для того, чтобы повелевать Обеими Землями и вершить справедливый суд над нами, покуда мы ещё ходим по земле, а не спустились в Дуат, чтобы предстать пред троном Осириса. Вы должны почитать его, преклоняться перед ним, и вам зачтётся это, когда сердце ваше окажется на чаше весов, и вам придётся читать "Исповедь Отрицания" перед сорока двумя богами!