Война Миров. War of the Worlds (СИ)

"И брезжит надежда,

Да время не ждёт:

Добро за горами,

А смерть у Ворот…" 1987 год Молоденькая девушка, лет восемнадцати от роду, стояла перед родителями и выслушивала их нуднейшие нотации. Причина была простой, она, со своим другом, ушла за пределы замка, не сказав никому ни слова.

Родители девушки были правителями и очень боялись за дочь. В их времена было много возмутителей порядка, так называемых дикарей, которые стремились к свержению "ужасных" правителей.

Девушку звали Кетлин-Алекса Райдер. Вы будете совершенно правы, если предположите, что её мать зовут Кейси, а отца Риккардо. Лин была очень красивой, и трудно было сказать, на кого она больше похожа, на отца или на мать.

Волосы у девушки были длинными, до пояса, и чёрными как перья вороны. Глаза у неё сияли необычной, материнской, синевой. Нос был аккуратным, ни большим ни маленьким, губы были красными как лепестки роз. На щеках же играл здоровый румянец.

Тело её было с характерными для него выпуклостями. От округлых бёдер шли изящные, крепкие, ноги, заканчивающиеся не менее изящными ступнями. Одета она была немного по детски, но что уж с ней поделаешь. На ней был длинный, ярко жёлтый, сарафан, узкий в талии и пышный от бёдер. Под него Лин всегда одевала лёгкую белую блузку. На ногах у неё были красивые сандалии. Они состояли из ремешков и завязки от них тянулись, обвиваясь вокруг ноги, до колена. Каблук у них был небольшой, всего четыре сантиметра.

Правую руку принцессы обвивал красивый браслет, сплошь усеянный причудливой вязью рун, значение которых знал только маг Карделлий.

Мать прервала свою нравоучительную лекцию и безнадёжно махнула рукой. Кейси уже видела, что дочь не слушает её. Лин в это время уже выбегала из тронного зала позабыв про слова матери. Сейчас её волновала только очередная встреча с Аланом.

Алан был довольно таки красивым парнем. У него были всклоченные светлые волосы и голубые глаза, как и у отца. Фигура у него была крепкая и мускулистая, благодаря ежедневным тренировкам и отцу Алана.

У него были тонкая верхняя и полная нижняя губы. Это придавало ему такую чувствительность, что Кетлин иногда не могла оторвать от Алана глаз.

Одевался Алан всегда в вязаные кофты, которые почему-то были без рукавов и на замке спереди. Дальше шли самые обычные брюки и ботинки. На плечах же у него почти всегда присутствовали металлические наплечники. К наплечникам присоединялся плащ.

Его отец был начальником охраны в Элларионском замке и близкий друг матери с отцом Лин.

– Сай, а где Алан? – спросила Лин, когда завидела отца Алана.

Саем она называла естественно Саймона, кого же ещё.

– Он в западной башне, тебя ищет, – как-то кисло ответил Саймон.

От Лин невозможно было скрыть интонацию голоса точно так же, как и выражение лица.

– Сай, что случилось, почему ты такой грустный?

– Алан сам тебе расскажет!

Саймон ничего больше не сказал, он пошёл дальше, к такой же грустной Аоле – матери Алана.

Лин пожала плечами и побежала в восточную башню к Алану. Эта башня была самой любимой башней Лин.

В ней держали самый разный хлам, вроде картин, запаса свечей, множество кресел качалок и т.п. Проходя мимо одной из картин, Лин остановилась. Её привлекла нарисованная там девушка. У той были длинные, почти до пят волосы, которые развивались за спиной. Платье на ней было надето такое закрытое, что ужаснулась бы сама миссис Римма. Оно было ужасного чёрного, похоронного, цвета, что омрачало всё вокруг. Рукава были расклешёнными и доходили до кончиков пальцев.

Длина тоже поражала, особенно сзади. Спереди оно полностью скрывало щиколотки, а сзади тащилось за хозяйкой метра в два.

Лин привлекли её глаза, в них было такой ликование, что невольно задумываешься, не настоящая ли она. Но вот что больше удивило принцессу, эта девушка была её точной копией и стояла во дворе их замка.

– Лин! – услышала она сбоку.

Лин повернулась на голос и увидела там Алана. Он был в недоумении, не понимал что она там увидела, но пытался скрыть это улыбкой. Лин повернулась к картине и увидела там лишь аллею замка. Почему она всегда испытывает радостное возбуждение, находясь рядом с ним? Наверное потому, что была тайно влюблена в него.

– Алан, пойдём на поляну! – пригласила она.

– Я не могу. Сегодня я прощаюсь с замком и собираю вещи, а завтра уезжаю учиться в Академию Силы, – не затягивая надолго, заявил Алан.

Лин ничего не сказала, не смогла. Её язык будто прилип к нёбу, а в горле образовался болезненный комок. Наконец она сглотнула и спросила:

– Почему?

– Мне двадцать, Лин! Всех парней и девушек в двадцать забирают туда! – воскликнул Алан.

Ему хотелось и одновременно не хотелось в Академию. С одной стороны Лин, с другой сила. Выбирать он не мог, его, этого выбора, не было. Даже если он воспротивится, его заберут. Такова была судьба всех элларионцев, мало-мальски на что-то способных.

Кетлин подошла к нему и обняла за талию, до шеи она не дотягивалась. Она не плакала. Зачем? Слезами горю не поможешь. Так приятно было ощущать его сильные руки на спине. Приятно было просто стоять рядом с ним, приятно было просто смотреть на него.

Любовь? Что это? Лин никогда не задавалась этим вопросом. Она знала, что родители любят её, это было в их глазах, действиях и речах. Но сейчас было что-то особенное, чего родители дать ей не могли.

Лин вдруг вырвалась из его рук и помчалась вниз по лестнице. По пути она кинула взгляд на картину, девушка была там и лицо её было злым. Особого значения этому девушка не придала. Она просто сбежала вниз по лестнице Выбежав, наконец-таки на улицу она столкнулась с вездесущим Корсаром. Он как всегда был грустен и не говорил ни слова. Лин пробежала мимо него и помчалась к конюшне. Она пробежала мимо удивлённых Аолы и Саймона и, перед вышедшей из конюшен, Карой.

Они догадывались в чём дело, но виду не подавали. Они все, почти все, знали, что такое Академия.

Лин подбежала к Аресу, погладила его по храпу, и побежала к его сыну Одатриди.

Такую кличку ему дали из-за смешанной крови. "Одат" с элларионского значит кровь, а "Риди" – смешанный. Кетлин же звала его Риди.