Данэя (СИ)

Текущими делами управления занимались специальные, утверждаемые в выборном порядке, координаторы. Главным координационным органом был Центральный совет координации – орган чисто коллегиальный, не имеющий председателя.

Не существовало никаких насильственных органов и судов. Законодательство охватывало лишь комплекс обязательных для всех мер, обеспечивающих технику безопасности в условиях огромных технических возможностей. Проверки проводили специально назначенные люди. Компетентной группе лиц в случае необходимости поручали разбор нарушений и проведение нужных мер в отношении нарушителя, начиная с разъяснительных бесед и предупреждений. Если нарушитель не соглашался с мнением судившей его группы, разбирательство могло было быть проведено более широким кругом лиц – вплоть до вынесения на всеземное обсуждение. Но этот порядок не был точно определен – из-за редкости подобных явлений.

Единственный исключительный случай применение крайней меры – физическое уничтожение нескольких человек, тайком использовавших наркотики, в том числе этанол[6] в больших дозах, и после проведенного лечения вернувшихся к этому пороку, произошел после бурной кампании при утверждении подавляющим большинством человечества.

Несколько случаев, когда люди были обвинены в умышленной дезинформации или плагиате на почве честолюбия, также согласно общему решению, вызвало применение сурового наказания – длительного бойкота. Осужденный на бойкот лишался средств радиосвязи, не мог пользоваться личным архивом, компьютером, подземным хранилищем; ему запрещалось появляться в общественных местах. В жилой блок осужденного своевременно доставлялась еда, в достаточном количестве – но без какого-либо участия его самого в заказе блюд. Он получал туалетные принадлежности и чистую одежду, цвет и фасон которой указывал людям при его появлении, что с ним нельзя общаться никому. Он не мог ни работать, ни читать, ни смотреть и слушать передачи: он был замкнут в себе, несмотря на то, что его никто не охранял – это было невероятно страшно для человека.

Но часть людей исключалась из общества уже в раннем детстве. Это были те, кто не могли из-за недостаточных способностей заниматься интенсивным интеллектуальным трудом – и потому стать полноценными членами современного человечества. Отбор происходил до 10 лет на основе тщательных наблюдений педагогов, после чего будущее ребенка определялось окончательно.

Полноценные дети получали необходимое образование; неполноценные проходили самое примитивное обучение после того, как были “отбракованы”: лишь правилам гигиены, играм и несложному труду для поддержания здоровья. Благодаря машинам в их труде совершенно не нуждались, и в начале эпохи их считали обузой общества.

Но затем им нашли применение. Они составляли, во-первых, биофонд человечества, служивший источником заимствования внутренних органов и частей тела для хирургических пересадок полноценным, чей организм был изношен интенсивной работой. Во-вторых, их мозг использовался в биокиберах. В-третьих, служили для проведения на них различных опытов. В-четвертых, неполноценных женщин использовали для вынашивания и рождения детей и в качестве кормилиц и нянь. И, наконец, в-пятых, служили для удовлетворения сладострастия полноценных: таких называли гуриями. Исходя из этого, они были разбиты на специализированные группы, после распределения по которым проходили дополнительное обучение, связанное с определившимся назначением.

Отделение неполноценных породила нынешняя эпоха. Когда замедлился научный прогресс, люди, не желая с этим мириться, начали предельно увеличивать интенсивность своего труда, углубляя пропасть, отделявшую их от тех, кто к нему был не способен. Стремясь выйти из кризиса, они старались использовать всё возможное, и все средства казались им допустимыми и оправданными.

Но время шло и ничего не менялось. Блестящие успехи науки предыдущей эпохи стояли укором их бессилию. Это было драмой всех. Подавляющее большинство было охвачено разочарованием, чувствовалось нечто подобное всеобщей депрессии. И это настроение не удавалось одолеть с помощью шумных развлечений, которых у них было намного больше, чем у людей предыдущей эпохи.

У тех было меньше праздников, проще еда и одежда; была умеренность во всем, несмотря на имевшиеся возможности. Но они были счастливей, зная, что жертвуют этими благами, чтобы отдать время, труд, энергию и материалы для ощутимых успехов науки. Обходились лишь необходимым, но были современниками и участниками величайших открытий: были полны гордости своими успехами, веры в свои силы и будущее.

Скрипят деревья. До предела натянуты растяжки, не дающие ветру сорвать, унести палатку. Ночь. Лал не спал, погруженный в мысли, время от времени включая нагреватель трубки и втягивая пары.

... Одно из качеств, несомненно, положительное, достигло в нынешнюю эпоху необычайно высокой степени. Бережливость. Несмотря на изобилие. Это была не скупость – просто современные люди никак не могли понять варварского обращения с сырьем и материалами в прежние эпохи. Почему когда-то предпочитали добывать всё большее количество руды вместо того, чтобы полностью использовать все отходы и повторно, многократно использовать уже имеющийся металл? Вместо того, чтобы собирать все негодные и ненужные металлические предметы и детали; вместо того, чтобы защищать металл от коррозии?

Следствием этой бережливости явилась максимальная утилизация любых отходов. Каждый использованный предмет подвергался киберами тщательному анализу для выявления возможности восстановления его первоначальных качеств. Если это оказывалось невозможным или нецелесообразным, то все материалы, из которых он был сделан подвергались переработке.

И при обработке сырья или продуктов они стремились использовать всё – до последней капли. А то, что невозможно, собирали, чтобы сохранить: знали, что не годное сегодня завтра может стать ценным сырьем. Собиралось абсолютно всё: пищевые отходы; одежда, которую больше не собирались носить; даже человеческие экскременты и моча. Каждая жилая секция имела сборник-утилизатор: он производил анализ, разделение, подготовку к транспортировке и отправку. Им же производилась полная рекуперация воды, поступавшей из канализации: это разгружало внешний водопровод, по которому лишь возмещалась разница между потребляемым и возвратным количеством воды.

Полностью использовались и трупы. В основном для пополнения хирургического биофонда; частично в качестве промышленного сырья. Мясом трупов неполноценных, умиравших не своей смертью, кормили животных на зверофермах и неполноценных. Дошло даже до того, что его стали есть и полноценные: нашлись биологи, утверждавшие, что оно наиболее легко усваивается человеческим организмом и потому является самым ценным видом мяса – его следует в первую очередь включать в рацион детей и больных. Это было одной из крайностей тотальной утилизации.

В своей докторской диссертации Лал отметил её как вторую из теневых сторон современной действительности. Первой он указал отсутствие достаточного количества близких связей на фоне многочисленности их у каждого человека – она волновала его в то время больше всего и была проработана с помощью анализа литературы разных эпох наиболее подробно. Ко второй отмеченной им стороне – употреблению в пищу мяса неполноценных – Лал вернулся, когда начал заниматься журналистикой.

Стиль проведения интервью, который он применял почти с самого начала, был отличен от стиля большинства журналистов: во время его он сам немало рассказывал, вызывая многочисленные вопросы и отвечая на них. Это сильно помогало близко знакомиться с людьми и узнавать о них много больше, чем его в тот момент непосредственно интересовало.

Таким образом, он имел возможность убедиться, что не один питает отвращение к употреблению в пищу человеческого мяса: многие, не выступая против, сами никогда его не ели. Лал сразу получил поддержку, когда выступил в “Новостях” против каннибализма.