Осколки чести

ать ему на ухо, что он простой человек, что его тоже ждет смерть. Триумфаторы, наверное, не очень-то радовались его присутствию.

Она промолчала.

Форкосиган с Иллианом отправились в ванную за Ботари.

– Кажется, он перестал дышать, – чертыхнулся Форкосиган.

Иллиан охнул. Они уложили сержанта на пол, Форкосиган припал ухом к его груди и пощупал пульс на шее.

– Сукин сын. – Соединив обе руки, он резко ударил сержанта по грудине, потом снова прислушался. – Ничего.

Перекатившись на пятки, он яростно уставился на лейтенанта.

– Иллиан! Где бы вы ни взяли эту змеиную мочу, идите туда и найдите противоядие. Живей. И без шума.

– Как вы… А что если… Не следует ли… Стоит ли… – залепетал Иллиан. Потом бессильно воздел руки и умчался на поиски.

Форкосиган взглянул на Корделию:

– Делаем массаж сердца и искусственную вентиляцию легких? Что выбираешь?

– Наверное, массаж.

Она опустилась на колени рядом с Ботари, а Форкосиган передвинулся к голове, набрал побольше воздуха и сделал ему первый вдох. Корделия прижала основания ладоней к грудной клетке и надавила со всей силой, стараясь установить ритм. Толчок, вдох, толчок, вдох, снова и снова, не останавливаться. Вскоре руки ее начали дрожать от напряжения, на лбу выступил пот. Ребра отзывались режущей болью.

– Придется поменяться.

– Хорошо.

Теперь Форкосиган начал вести массаж сердца, а Корделия зажала Ботари нос и прижалась губами к его губам. Рот его был влажен от слюны Форкосигана. Эта пародия на поцелуй была отвратительна, но выбора не оставалось.

Наконец, вернулся запыхавшийся Иллиан. Встав на колени, он прижал к сонной артерии на жилистой шее Ботари новую ампулу. Ничего не произошло. Форкосиган возобновил массаж.

Внезапно Ботари вздрогнул, потом напрягся, как в столбняке, выгнув шею и спину. Он сделал долгий рыдающий вдох и опять затих.

– Ну же, – полушепотом ободрила его Корделия.

С резким спазматическим всхлипом сержант задышал – неровно, но постоянно. Корделия села рядом и всмотрелась в него с безрадостным торжеством:

– Несчастный ублюдок.

– Я-то думал, ты видишь смысл во всем сущем, – откликнулся Форкосиган.

– В абстракции. А на деле просто ковыляешь во тьме с остальным тварным миром, натыкаясь на что-то и удивляясь, почему это так больно.

Форкосиган тоже смотрел на Ботари, не отирая струек пота с лица. Потом он вскочил и бросился к терминалу.

– Чуть не забыл – мой протест. Надо составить и зарегистрировать, пока не улетел Форхалас, иначе не будет смысла.

Он уселся в кресло и начал поспешно настраивать компьютер.

– А почему это так важно? – спросила Корделия.

– Ш-ш. Потом.

Он торопливо печатал минут десять, потом отправил электронное послание командующему.

Тем временем Ботари продолжал дышать, хотя с лица его не сходила смертельная зеленоватая бледность.

– Что будем делать? – спросила Корделия.

– Ждать. И молиться, чтобы доза оказалась верной, – тут Форкосиган раздраженно посмотрел на Иллиана, – и чтобы он не впал в