Осколки чести

которые она видела до сих пор. Усыпанные драгоценностями ордена на его груди мерцали в свете настольной лампы. Ему можно было дать около тридцати: темноволосый, квадратное лицо, щелки глаз под набрякшими веками, тонкие губы раздраженно поджаты.

– Но вы ведь не полетите туда, правда? – Форкосиган обращался к молодому вельможе. – Старшему по чину положено оставаться на флагмане. Поскольку Форратьер погиб, его обязанности переходят к принцу. Как-никак, ему отводилась определенная роль в вашем балагане.

Принц Зерг негодующе выпрямился.

– Нет, я сам поведу армию на Эскобар! Пусть тогда мой отец и его приятели посмеют говорить, что я не солдат!

– Ты, – устало проговорил Форкосиган, – будешь сидеть в своем укрепленном дворце, который строила половина инженеров войска, и пировать. А твои люди будут умирать за тебя, пока не отвоюют достаточной территории, завалив ее своими трупами. Именно такой тактике научил тебя твой наставник. А потом пошлешь домой реляции о своей великой победе. Может, тебе удастся добиться, чтобы список погибших засекретили.

– Эйрел, осторожнее, – предостерег шокированный Форхалас.

– Ты слишком много себе позволяешь, – прорычал принц. – Особенно для человека, который не подойдет к боевым действиям ближе, чем на полмиллиона миль. Если уж говорить о… чьей-либо тактике. – Его тон явно давал понять, что за этим эвфемизмом скрываются гораздо более сильные выражения. – Довольно странно – в одно и то же время приказывать мне не выходить из каюты и обвинять в трусости из-за того, что я не на фронте, сэр. Даже пропаганда министра Гришнова лучше имитирует логику.

– Я знаю, чего ты хочешь, Форкосиган, – процедил принц. – Удержать меня здесь и присвоить себе всю славу – себе и этому морщинистому шуту Фортеле с его поддельными либералами. Через мой труп! Ты будешь сидеть в каюте, пока не обрастешь плесенью!

Легкая усмешка мелькнула на мрачном лице Форкосигана – и пропала, словно ее и не было.

– Я заявляю официальный протест. Высаживаясь с войсками на Эскобаре, вы покидаете пост, где обязаны находиться.

– Протестуй на здоровье. – Принц подошел к нему вплотную и понизил голос: – Но даже мой отец не вечен. И когда наступит этот день, твой папаша больше не сможет тебя защитить. Ты, и Фортела, и все его дружки первыми встанете к стенке, это я тебе обещаю. – Он осекся и поднял глаза, видимо вспомнив, о молчаливом Иллиане. – Или, может быть, ты снова окажешься в Колонии прокаженных с пятилетним патрулированием.

Тут Ботари повернулся в своей тесной кабинке и, к ужасу Корделии, захрапел.

На лейтенанта Иллиана мгновенно напал приступ кашля.

– Извините, – с трудом проговорил он и отступил в ванную, решительно захлопнув за собой дверь.

Он включил свет и обменялся с Корделией полным отчаяния взглядом. Однако совместными усилиями им удалось повернуть Ботари на бок, и дыхание сержанта вновь стало ровным. Корделия одобрительно подняла кверху большой палец, и лейтенант, кивнув, снова проскользнул в дверь.

Принц уже ушел.