Принцесса звёздного престола

Действительно, обстановка была не до расспросов. Неизвестно было, и сколько человек охотится за нами, (а может только за мной?) наверху. Может вообще всё здание оцеплено? Мы пробежали по слабоосвещённому коридору, стены которого были увиты ржавыми трубами и прогнившими кабелями и, сделав два поворота, оказались в большой круглой комнате. Лампа слепящим светом охватывала стоящие по периметру баки и, в центре, прикрытый решёткой, зев уходящей вглубь шахты. Всё ещё бесчувственный переводчик был привязан к железному креслу. Роберт стоял рядом, держа в руках ампулу с домутилом и вопросительно глядя на нас.

— Давай, вводи! — скомандовал Гарольд.

— Стоп! — вмешался я. — Есть*антидот?

— Есть, но очень мало: всего две порции.

— Ему нет смысла врать, — объяснил я своё поведение. — Приведи-ка его в чувство!

Роберт, из стоящей рядом бочки, зачерпнул воду вместительным ковшиком и стал поливать привязанного. Тот вздрогнул, застонал и стал медленно покручивать головой, разминая ушибленные мышцы. Налитые кровью глаза немного прояснились и он, лишь мельком взглянув на свои привязанные руки, уставился на нас.

— Как зовут? — я спрашивал громко, кратко и голосом совершенно не допускающим ни возражений, ни снисхождения.

— Цой Тан! — ответил переводчик, поморщившись от боли в затылке.

— Знаешь, что такое домутил? — он вздрогнул:

— Знаю!

— Вводить? — я показал пальцем на ампулу в руках Роберта.

— Не надо!

— Сколько моусовцев наверху?

— Ещё трое.

— Как и где они расположены?

— Один на входе в здание и двое в машине, метрах двадцати от портала.

— Кто ещё есть наверху?

— Больше никого.

— Что или кого они ищут?

— Уже третий день мы с ними обходим все трущобы в поисках какого-то человека. Особенно тщательно они осматривают шизиков, дебилов и прочих чокнутых. И с очень большой предосторожностью, как нам казалось, даже излишней…, — он ощупал взглядом мою фигуру и саркастически приподнял уголки губ: — Теперь мне уже так не кажется!

— Кто эти пиклийцы здесь?

— Официально — торговые представители какой-то фирмы.

— А не официально?

— Скупают любую отраву, которая попадается, и подкармливают разных…, вроде нашего шефа. Иногда набирают желающих в экспедиции на Новые миры. Ну, по крайней мере, так они говорят, — вздохнув, добавил: — Я тоже хотел улететь…

— Поэтому и выучил языки?

— Да! Надоело в этом болоте.

— Что ещё важного знаешь, что надо знать нам? Только быстро!

Он на секунду задумался:

— Машина у них только с виду простая, а внутри чего там только нет. И главное — может летать! — мы многозначительно между собой переглянулись. — А самый опасный среди них, тот, что стоит на выходе. Раньше он был звёздным охотником.

— С чего ты взял? — я не скрывал недоверия.

— Я возле них уже несколько месяцев подвизаюсь, — доверительно сообщил Цой Тан. — Ловлю каждое слово, заглядываю всюду, уде удаётся. И ещё — у него есть крабер.

— У кого?! — вырвалось у меня.

— У бывшего охотника! Он его всегда носит с собой.

Вот это да! На Земле краберы были строжайше запрещены. Их могли иметь только члены правительств и уж о-очень крупные воротилы. В этот момент послышался шорох и из шахты показался Армата:

— Выход разблокирован, вокруг ни души!

— Этого…, — я показал пальцем на сжавшегося переводчика, и Роберт вопросительно сделал рукой жест по горлу. — ...Нет, нет! Просто сделай, что бы он не шумел и не мешал!

— Есть дайенский шарик! — подсказал Гарольд.

— Чудесно! — разрешил я. Пять секунд, и голова Цой Тана оказалась в белом матовом шаре, немного обвисающем на его плечах. Это коварное изобретение из системы Дайен позволяло пленнику только дышать, лишая, в то же время, слуха, зрения и возможности говорить. Снять его без кодового слова было почти невозможно и при попытке острые, ядовитые струны тут же впивались в лицо, вызывая скоротечный конец. Шарик действовал только пять часов. Если его за это время не снимали то, в зависимости от заданной команды: "смерть" или "жизнь", он либо умерщвлял пленника, либо расслаблялся и отпускал голову своей жертвы. Дайенский шарик был удобен и в хранении: не больше средней книги в сложенном состоянии. Если мы не вернёмся сюда — участь пленника будет решена: много видел и знает. Хоть он и мог пригодиться.

— Мы все, к выходу, туда, где машина. Удастся взять целой — хорошо! Возьмём кого-то живым — вообще прекрасно! Но! Никто из них не должен уйти! — хоть я и постоянно перехватывал командование у Гарольда, но тот выглядел вполне довольным. — Роберт, бери парализатор. Коси под кого хочешь, но водилу выруби. Остальных: не цацкаться, валите сразу. Вперёд!

Спустившись в шахту, пробежали пару узких сырах подвалов, поднялись по нескольким пролётам, нырнули в какой-то лаз и, наконец, выбрались через проём бывшего камина в большую залу. Она была без единой целой двери и окон, потолка и, даже, крыши. Вместо крыши, на десятиметровой высоте, чудом держались перекрученные железные балки, готовые рухнуть в любой момент.

Армата первым выглянул из углового окна и сообщил:

— Никого! Ну, кроме тех, что обычно.

— Где их машина? — я тоже выглянул, обозрев улицу, заваленную по обочинам самым разнообразнейшим и немыслимым металлоломом и полуистлевшими спальными модулями. Между ними бродили, сидели или ещё чем угодно занимались люди самых разных форм и норм поведения, в самых диких и несусветных одеждах.

— За тем углом, — Гарри показал взглядом на ближайший остов какого-то древнего завода.

— Далеко с другой стороны?

— Пока мы дойдём с этой, Роберт будет уже там. Он всегда у нас бегает, как мальчик на посылках. На него никто не обратит внимания. Давай, в темпе!

Роберт тут же, полусогнувшись, пробежал между хламом и обломками, валяющимися на полу, и скрылся в проёме с другой стороны.

— Пошли? — я спрашивал у Гарольда, так как не знал местности.

— Через соседнюю комнату! — скомандовал тот. — И дай мне руку! — заметив моё недоумение, подковырнул: — Ты что, забыл о своём кретинизме? Опять память потерял?

"Интересно, — подумал я, — Долго ли он будет надо мной издеваться? Хотя…, последние полтора года…, совсем не могу поверить! Чувствую: наслушаюсь я ещё от них леденящих душу историй о моей.., м-м…, болезни. Надеюсь, время для этого будет. А ведь они ещё и приврут, смеха ради!"

Мы шли по улице, проезжая часть которой была сделана из "вечного асфальта". Сейчас им уже давно не пользуются из-за слишком огромной стойкости к внешним факторам, а вот раньше! Мода не "Загальское чудо" была фантастическая: ведь производители (раса людей-карликов из системы Загаль) давали гарантию ни много, ни мало — на пять тысяч лет! Это уже как-то потом выяснилось, что обратное превращение асфальта в пушистую стружку специальным и опасным облучением обходится в миллион раз дороже, чем его производство и укладка. А ведь транспортные артерии меняются довольно-таки часто. Асфальт, правда, легко разрушался и в открытом космосе, но от этого было не легче. Я вспомнил как "убирали" подобные улицы при необходимости. Двух, а то и четырёхкилометровые участки отрезали друг от друга, поднимали гигантскими дирижаблями и топили в отведённых для этого, самых глубоких участках океанов. И там "Загальский асфальт" будет мокнуть ещё не одно тысячелетие (если не один десяток).

А здесь, подобная стойкость, не была излишней. Видно было, что вся жизнь местных обитателей вращается возле подобных "стержней" прочного и неизменного. И если бы не проносящиеся изредка огромнейшие грузовики, то, вероятно, даже всю проезжую часть давно бы заставили жилищными модулями (кто же хочет жить в зданиях готовых в любой момент рухнуть в любую секунду?), коробками, домиками и различными торговыми и стряпчими точками.

Гарольд иногда здоровался с кем-то, а я косил глазами, припадая на обе ноги и "давал" себя тащить за руку. Армата сразу же ушёл вперёд и я его уже не видел. Ну а нам, видимо, не приличествовала излишняя поспешность.