Укоротитель (СИ)

- Если бы такой была наша задача, пришлось бы заставить их забыть язык и все обычаи. Единственный путь быстро это сделать - убить всех взрослых. Политически невозможно.

- Так как же их укротить?

- Начнем с элементарного - почему раньше не возникало доверия власти, ну хотя бы на треть - ведь какую-то часть своих обещаний она выполняет?

- Кто захочет казаться нашим союзником?

- Хотят этого многие, но вот показаться простаком, идиотом, доверяющим нашим обещаниям, не желает никто. Что мы сделали для этого?

- Я помню плакат месячной давности, - он кивает, как человек, совместивший свой вопрос с собственным воспоминанием, - Его по новостям крутили - два противоположных сообщения и девиз сверху: "Ровно половина правды в этих словах!".

- Это только начало, - я открываю дверь собственного, как старые времена, маленького и заваленного бумагами, вот только без окон, кабинета, Вторая придумка была тогда же - таблица умножения, подтвержденная специальным постановлением, но завтра по заставкам в рекламе и по стенкам расклеят вот это.

Сочная отбивная, вкусно расположившаяся на тарелке, но надрезанная сбоку и открывающая свое розовое нутро. Надпись сверху: "Поедая плохо прожаренную свинину - ты вредишь обществу!".

- Они и так ее не едят, - Асафий садится на указанный табурет.

- Мы заставляем даже их религию служить подтверждением наших слов. Разводим национальную принадлежность и сепаратизм, чего желать еще? Куда я это положил? - папка с новыми слоганами и сценариями роликов в очередной раз запропастилась. Ничего, дальше стола уйти все равно не могла, - Неважно, главное идет сочетание медицинских советов и религиозных запретов. Человек, который захочет сделать демонстративный ответный жест, должен будет сам есть бифштексы с кровью и где гарантия, что ему из подлости не подсунут свинину? Будет еще целая серия запретов: на самоубийства, на близкородственные браки, на удушение дальних родственников и сжигание детей.

Я поперхнулся пылью, нанесенной за сутки на бумаги, и с четверть минуты прочищал легкие.

- Конечно, основную долю работы выполняем не мы - элементарно креатур не хватает. Столичные каналы, радио, журналы и книги, что к нам доходят они дают поток информации. Мы лишь украшаем его спецификой. Но все это меры слабые, переделка их жизней - дело другое.

- Но разве общей смены религии - не предвидится, даже в перспективе? голос полон обиженного энтузиазма.

Иногда это жутко надоедает.

- Зачем выкармливать своего дракона, если можно перьями убить чужого? нудным, максимально казенным голосом отвечаю я, - Примут они религию северских народов, что еще под вопросом, и превратиться она у них в очередную базу для терроризма. Вера - лишь маленький противовес, но не основной рычаг.

- Как тогда быть с бехаизмом?

- А что ты думаешь?

- Большая часть военизированных служителей уже в земле, надо только прекратить доступ литературы, и у нас через несколько лет будет секта, изолированная группа верующих, - торопливо выговаривает он заранее обдуманные слова, - Такие не опасны.

- Мы, Асафий, и такой вариант рассматривали. Использовать как основной его невозможно - бехаисты уже многочисленны, в секут не превратятся. Хорошо, конечно, что народ разделен верой на два лагеря, сейчас это главная идейная причина внутренней вражды, но иметь лет через пятьдесят уже два близкородственных радикальных народа - еще одна головная боль. Ослабление религии и вообще старых обычаев - вот выход.

Он сосредотачивается, в очередной раз копается в собственной памяти, а я, наконец, нахожу что искал - переплетенный хорошей кожей ежегодник, где записаны медиа-задания.

- Это будет большая компания по растлению? - он с особым, высокоморальным презрением выделяет последнее слово.

- Зачем так грубо? Нас и так обвиняют в психоанализе, в повреждении нравов. Общая задача, сделать из них не прах и пепел, а очередной добропорядочный народ. Северия считается империей не потому, что лежит от океана до океана, а пребывает в этом статусе как большой дом, где могут существовать сотни народов. Возьми дакатинцев - полтораста лет назад они воевали вместе с кокорцами, а теперь остались лояльными даже во время смуты. Нам от кокорцев, по большому счету, нужно только одно: соблюдение правил общежития, - Я глубоко вздыхаю. Терпение и еще раз терпение, - Пошлость не убивает радикализм. Для него смертельна жажда жизни. Вспомни того героя фольклора, который есть почти у всех уламских народов, которого казнили или заявили о его казни почти все правители, который выкрал свою невесту из эмирского гарема и утопил вместо себя в пруду жадного горбатого ростовщика? Таких людей - честных, добрых и справедливых мы должны делать образцами для подражания.

На лице у него медленно, как вода сквозь бумагу, проступает понимание, но оно пока призрачное, изолированное.

- А что с образом жизни?

- Здесь тоже свои неожиданности. Смотри - они полвека воевали с нами, а потом их замирили и не особенно трогали. Даже при тоталитарном режиме они получили полный расчет только один раз. Получалось, они жили не как цельная система, а как часть, придаток государственного организма. Все старье могло сохраняться. А старые обычаи рушатся не потому, что в домах появляется электричество, его в нефтяных эмиратах полно, и все равно абсолютная монархия сохраняется, нет - людям самим приходиться изменять порядок жизни. Потому те три года, когда Северия ушла отсюда и они стали фактически независимыми, сделали для нас больше, чем тридцать лет до того.

- Но тут полная дикость выросла! У них феодализм был!

- Тоже неплохо. Вспомни, ного больше сидело в зинданах - кокорцев или северцев? Кокроцев - в три раза больше. Они ведь рациональные люди: зачем ехать за две сотни километров, когда можно ограбить соседний кишлак? От такой рациональности никакая кровная месть не помогает. С бешеной скоростью шел распад зайтов, а стариков перестали уважать еще с начала смуты. Родственные связи стали значить все меньше и меньше. В итоге все получилось именно как при феодализме: тройка самых крупных бандитов, изгрызя самые аппетитные куски, не увидела для себя другого выхода, кроме грабежа вовне. Полезли на Декатан.

- А сейчас этот процесс замедлился?

- Вот мы и подходим к самому любопытному, - я в очередной раз разбалтывал, по другому и не скажешь, условно секретную информацию сообщаю, но разве без этого можно обойтись? Тайна, она как дорогое вино, хороша только если в итоге ее вынуть из подвала. Да и какая это тайна? - Сейчас война сведена вничью: мы держим Кокорию гарнизонами, союзниками, у нас относительно небольшие потери и потихоньку к нам здесь привыкают; бехаиты же добились почти полного отсутствия здесь северских народов. Но, сведя в ничью современность, они почти проиграли будущее. С демографией тут полный порядок, зато они растоптали свою культуру.

Только теперь он начал понимать в целом, всю картину, всю нашу задачу. Листаю ежегодник и ищу ему подходящее задание.

- Где их лингвисты, математики, инженеры, артисты, певцы, танцоры? Доценты с кандидатами ушли отсюда и забывают язык вместе с тем фактом, что они вообще родились кокорцами, либо обнищали в развалинах до последней степени. Образование на уровне восьми классов и, для особо одаренных, техникума. Они стали народом ремесленников, бандитов и чернорабочих. Что особенно хорошо - не мы убивали докторов наук, не мы травили аспирантов и учителей. Это делали бехаиты, чтобы бороться с нашим влиянием - кокорцам надо регулярно напоминать об этом. И все было бы хорошо и замечательно: прошла очередная большая смута, можно восстанавливать жизнь, но бехаизм - он не только у нас.

- Их снабдят собственной культурой?

- Да. Дети сейчас почти не знают северского, и чтобы стать образованным, им надо северизироваться. А как завезут не наши книги, обучат их в уламских университетах, словом, выведут из нашего культурного поля? Наша первейшая задача, как людей почти лишенных финансирования и полномочий, восстановление уровня образования в нужном нам направлении. Втягивание в культурное соревнование с Северией. Это все равно, как у садовников вырастить дерево заданной формы: никто не знает расположения каждого листика, до силуэт ясен заарнее. И ты, Асафий, - записываю очередное задание, - Будешь заниматься живописью.