Портрет художника

Первый солнечный луч ударил из-за горизонта. - Иди, - сказал отец Аристарх,

- Ничего не бойся, никогда не плачь, возьми все, что захочешь - и прыгни выше всех.

Глава 8.

Свое шестнадцатилетние Алеша встретил в кампусе Афинского университета. Мама настояла на том, чтобы он учился на искусствоведческом факультете. - Почему искусствоведческий? - спросил Алеша. - Потому, - ответила мама, - Что ты имеешь склонность к живописи и ваянию, о твоих работах хорошо отзываются специалисты. Учеба в университете, ничуть не помешает тебе учиться ремеслу у какого-нибудь мастера, но диплом искусствоведа придаст вес твоим работам. У тебя нет нужды сражаться за кусок хлеба, у тебя нет нужды загонять себя в рамки специализации. Ты с детства получал классическое образование, а теперь ты будешь получать академическое гуманитарное образование, ты будешь учиться культуре. Тебе всего шестнадцать лет, и в перспективе ты сможешь выбрать любую специальность, например - инженерную. Или две, или три специальности. Но университет даст тебе базу, он даст тебе свободу выбора и пространство для маневра в любом направлении. Ты должен смотреть за горизонт, Алеша. Даже, если ты проживешь двести лет - это все равно слишком мало, чтобы проводить жизнь, закручивая одну и ту же гайку. - А почему бы мне, - усмехнулся тогда Алеша, - Не проводить жизнь, плебействуя на каком-нибудь пляже и глядя оттуда за горизонт? - Потому, что если ты будешь сидеть, протирая голой задницей песок на этом пляже, ты не увидишь, что за горизонтом, - усмехнулась в ответ мама. - Потому, что для такой жизни требуются не такие мозги, как у тебя и ... - Ну-ну, договаривай, - вызывающе сказал тогда Алеша, выпячивая мускулистую грудь. - ... И твоя собственная кровь погонит тебя с этого пляжа за горизонт, хочешь ты того или не хочешь. Я не настраиваю тебя на то, чтобы ты сидел под пальмой, с бокалом “дайкири” в руках. Ты должен и будешь работать до кровавого пота - над собой. А не для увеличения капитала какого-нибудь дяди. Ты должен и будешь делать то, что хочешь сам. А не то, что хочет кто-то. Но, для этого надо никогда не попадать в обстоятельства, когда кто-то сможет надеть на тебя хомут. Первым шагом к независимости является приобщение к культуре. Без этого ты - дикарь, Тарзан и будешь прыгать под луной, тряся своими большими яйцами, или кто-нибудь посадит тебя в клетку и будет показывать за деньги. Специализация - это ловушка, в которую ловят дикарей. Охотники лишают их доступа к подлинной культуре и подвешивают в клетке суррогат - поп-культуру. Доступ к подлинной культуре - это вопрос различения между подлинным и фиктивным, это вопрос выживания в этом жестоком мире, а не пища для интеллигентской рефлексии. Культурный человек - вооружен. А бескультурный – беззащитен. Тарзан не способен противостоять напору поп-цивилизации, у него нет точки опоры, и он сам становится в очередь за хомутом. Понял? - Да.- Нет, ты не понял. Когда ты поймешь, что весь пот и вся кровь, пролитые рабом в синем или белом ошейнике не стоят одной строчки Сапфо - вот тогда, ты поймешь.

А пока ты считаешь, что компьютер - это подлинная ценность, ты не способен к различению и не способен воспользоваться, ни компьютером, ни собственным талантом.

Алеша оказался способным студентом. Ему нравились преподаватели, ведающие искусство, и жизнь в студенческой среде, внутри искусства - тоже нравилась, а когда он выходил вовне, то ступал по камням, лежащим в основе европейской культуры. Он немного лепил, немного мастерил из стекла и металла - и всерьез учился живописи в хорошей студии. Он не был богатым студентом, поэтому, продавал кое-что из своих работ на улице - там он познакомился с Афродитой.

Все называли ее Афро - она и была похожа на африканку, у нее были роскошные волосы в черных кольцах и фигура бронзовой богини, она двигалась, как пантера и имела весьма острый язык. Как и многие в этой среде, она была и студенткой, и художницей, и продавщицей собственных работ, и натурщицей - всем одновременно. А еще она была женщиной, от которой у любого мужчины старше пяти лет и младше девяноста пяти сжималось сердце и высыхало во рту. Когда она шла по улице, лица мужчин поворачивались к ней, как подсолнухи к солнцу - только намного быстрее, она любила улыбаться, любила себя, не имела никаких комплексов и не настолько нуждалась в деньгах, чтобы дарить свою любовь за деньги.

- Ты умеешь читать мысли? - спросила Афро. Они лежали на горячих скалах, над ними было голубое небо, пронизанное солнцем, под ними - пронизанные солнцем, голубые волны Эгейского моря. - Почему ты так решила? - удивился Алеша. - Ты подарил мне бирюзу, а я люблю бирюзу, но никогда не говорила тебе об этом. И ты привел меня в место, которое я больше всего люблю на побережье. - Мне дешево предложили камни, и я сделал это ожерелье сам, вот и все, - усмехнулся Алеша, - А это место, действительно, самое красивое на побережье. Ничего удивительного. - Много чего удивительного, - задумчиво сказала Афро. - Кто эта женщина, которая приезжает к тебе? - Это моя мать. - Ты шутишь? - Афро удивленно вскинула красивые брови, - Она старше тебя едва ли на десять лет. - Двадцатитрехлетняя Афро, считала Алешу своим ровесником и удивилась бы еще больше, узнав, что ее другу еще не исполнилось семнадцати. - А ты что, не знаешь, что женщины рожают иногда и в тринадцать? - с улыбкой, спросил Алеша. - Знаю. Но такие женщины, не выглядят в тридцать шесть так, как выглядит твоя мать. - Она хорошо питается, - расхохотался Алеша, - Много бывает на свежем воздухе и плавает. - А что еще она делает, чтобы иметь такого сына, как ты? - прищурилась Афро. Алеша перестал смеяться, - Я не думаю, что тебе следует говорить так о женщине, которую ты не знаешь. - А ты знаешь, что в этих местах существует легенда о женщинах, которые не стареют? - спросила Афро. - Понятия не имею, - беспечно ответил Алеша. - Так вот, они действительно существуют, могу тебя уверить. - Откуда такая уверенность? - ухмыльнулся Алеша, - Мадам Шанель и мсье Диор давно переловили бы их всех и увезли их кровь в банках для своей парфюмерии. - Они сами пьют кровь, они вампиры, - повысила голос Афро, - Мою прабабку утопили в море за это. - Что за ерунду ты несешь? - нахмурился Алеша. - Ты можешь пойти в университетскую библиотеку и прочитать, как это было, - сказала Афро, - Ей привязали к ногам пушечное ядро и бросили в море. Это сделал не мсье Диор, а кавалер д’Амбюмонт, капитан французского фрегата “Лисица”. В те времена капитан фрегата был царь и бог - захотел и сделал. - Что здесь делали французы? - С турками воевали. “Лисица” исчезла потом, при невыясненных обстоятельствах. Но корабельный журнал как-то сохранился и попал сначала в Морской архив, а затем - к нам. - От кого попал? - От турок. Может, турки и пустили “Лисицу” на дно, вслед за моей чертовой бабушкой. И теперь они лежат рядом где-то там, - усмехнувшись, Афро махнула рукой в сторону моря, - Кавалер д’Амбюмонт и бабулька де Модро, со своим ядром на ногах. - Откуда приставка “де”? - Тебе следует лучше знать историю страны, в которой живешь, Алексис, - Афро, с насмешливой укоризной, покачала головой, - Франки двести лет сидели на Крите и Родосе, там были их рыцарские ордена. Кое-что, долго сохранялось с тех времен, франкские имена в том числе. Сейчас уже ими не пользуются, но мои родственники по материнской линии когда-то носили фамилию де Модро. - Если с тех времен сохранилась не только аристократическая приставка, - задумчиво сказал Алеша, - То у тебя могут возникнуть серьезные проблемы, Афро.

Глава 9.

- В каком возрасте проявляется порфирия? - спросил Алеша. - В любом, - ответила мама, - Она может быть явной с рождения, а может обозначиться лет в 20-25. Некоторые, заболевают уже в старости. А почему ты спрашиваешь? - Алеша молча опустил голову. - А-а-а, - улыбнулась мама, - Любовь.