Портрет художника

            Море было по колено налитой водкой Меган, а в капитане, налитом злобой, не оставалось места для страха, но вода заливала трюм через рваные дыры от мачт - игра явно подходила к концу.

            Но играющий игроками не закончил свою игру - ветер стих, умерив рычание моря, не успевшего переполнить чашу терпения судна, и мерно заныли проглоченные морем винты.

Хронометр встал, замученный штормом, в мутном воздухе бредово бродил туман, звезды, луна или солнце исчезли или не появились, с сизой небесной тверди, свисали пряди холодных испарений.

            Без ветрил, руля в пространство без времени они двигались через плоские холмы мерно дышавшего моря, утопая в его дыхании, погружаясь в свое отсутствие.

            Но капитан не хотел утопать, и команда взбунтовалась против тишины, в них было слишком много ярости, слишком много похоти, слишком много любви и слишком много ненависти, чтобы отсутствовать. Они включили сирену, они откачали воду из трюма, они стреляли ракетами в небесную твердь, освещая ее алыми вспышками, а потом принялись плясать на носу судна, они плыли к зеленым холмам Африки, и им не хотелось воткнуться в какую-нибудь дрянь. Постепенно и мурашки сползли с обнаженного тела Меган к ее побелевшим от соленой воды пяткам, бредовый туман разошелся в стороны, пропускал их к земле, обетованной ими самим себе, посветлело, но ни солнца, ни звезд по-прежнему не было видно.

            - Уж не поднялась ли вся Европа в небо, за нашей спиной? - говорил Алеша, озабоченно пережевывая черную икру. - Ну и черт с ней! - беззаботно хохотала Меган, поигрывая на столе раздвинутыми ногами, - Мы найдем Африку и поселимся в ней! -

Время ушло насовсем, они плыли и плыли и плыли, покачивая пространство габаритными огнями и ориентируясь только по компасу, не встречал ни кораблей, ни птиц, ни света небесного, радио задушено хрипело, половина провизии была съедена соленым морем, вода подходила к концу, они пили шампанское.

            - Может быть, Африка уже утонула, - сказал Алеша, - И теперь нам навстречу плывут жирафы, крокодилы и слоны? - Я вижу землю, - сказала Меган.

            Судно село на мель в трехстах футах от берега, сползающего в море полями песка и полями песка уползающего в желтоватую дымку, следов носорогов видно не было.

            - Это Африка, - уверенно сказал Алеша, - Нигде, кроме Африки не может быть так много желтого цвета. Но где африканское солнце? Уж не закатилось ли оно навсегда за горизонт? - А где горизонт? - расхохоталась Меган, - Солнце закатилось под небесную твердь.

            Они нагрузилась шоколадом, марихуаной, перелили шампанское в пластиковые

фляги, и пошли к пропавшему горизонту - две черные фигурки под обморочным бельмом пропавшего солнца.

            Идти становилось все тяжелее, время мерялось мириадами песчинок, утекавших сквозь пальцы босых ног, наполняя их тяжестью прошедшего времени, где-то между ребер песка застрял сморщенный Алешин рюкзак, не содержащий ничего, кроме пустых надежд. Теперь гетера вела под руку капитана, потерявшего ориентиры, и питала его кровью своих устремлений, и несла свой мешок, полный веселящих игрушек.

            Алеша шел и шел, кроша клыки, становящийся сухим песком в его рту, выбрасывая из-под себя прямые ноги, которых не чувствовал, приводимый в чувство болью от ногтей, вцепившихся в его предплечье, с неба свисали пряди желтоватых испарений и плавали в его глазах, как мертвые водоросли. Так они вышли на вершины плоских, глинистых холмов и увидели внизу прямую дорогу, пронзенную белым пунктиром разделительной полосы.

            Они шли по дороге, разделяющей миражи, исчезающей за их спинами в желтом тумане, они шли к несуществующему горизонту в поисках утраченного Эдема по дороге, пронзающей туман столбом черного света, он вел себя под руку руками Гетеры, подаренной ему собственной кровью, в желтом тумане повисали хрустальные звуки и утопали в нем.