Страна призраков

с Чомбо на клетчатом бетонном полу. С парнем, который боится дважды уснуть в одном и том же квадрате…

И всё-таки… Блеск для губ. Серьги. Блузка, юбка, чулки из видавшего виды пакета «Барни»{[64]}: в нём журналистка отдельно хранила вещи, не предназначенные для повседневной носки. А сумочка? Холлис вытряхнула содержимое одной из чёрных косметичек и положила туда лишь самое необходимое. Туфли из «нарядного» пакета напоминали мутировавшие балетные тапочки чёрного цвета; их создатель, дизайнер из Каталонии, давным-давно сменил поле деятельности.

— Ну всё, я пошла, — сказала женщина отражению в зеркале.

В старковском вестибюле с баром стоял неумолчный гул и по-вечернему звенели бокалы. Шатен портье, застывший в фирменной бледной униформе посреди ложно-исламских закорючек коврика-проекции, сотканного из света, внушительно улыбнулся двери, откуда возникла посетительница.

Зубы его, случайно попавшие под сияние ослепительной загогулины, являли взгляду прямо-таки голливудскую белизну. По мере того, как Холлис подходила к нему, оглядываясь по сторонам в поисках бельгийского рекламного магната, улыбка набирала ширину и мощь, и наконец, когда журналистка была готова пройти мимо, её заставил вздрогнуть роскошный голос, так недавно звучавший по телефону:

— Мисс Генри? Я — Хьюберт Бигенд.

Вместо того чтобы заорать, она приняла протянутую ладонь — сухую, твёрдую, нормальной температуры. Улыбка продолжала расползаться по лицу; мужчина ответил Холлис лёгким пожатием.

— Приятно познакомиться, мистер Бигенд.

— Хьюберт, — поправил он. — Как вам понравилась гостиница, всё на уровне?

— Да, спасибо.

То, что она приняла за униформу портье, оказалось бежевым шерстяным костюмом с иголочки. Ворот небесно-лазоревой рубашки был расстёгнут.

— Наведаемся в «Скайбар»? — спросил рекламный магнат, поглядев на часы размером со скромную пепельницу. — Или желаете посидеть прямо здесь?

Он указал на сюрреалистично длинный узкий алебастровый стол со множеством длинных биоморфных ножек в духе вездесущего Старка.

«В толпе безопаснее», — подсказывал внутренний голос; остаться в вестибюле значило пропустить обещанный бокал, отделавшись минимальным набором фраз, какого только требует вежливость.

— «Скайбар», — решила журналистка, сама не зная почему, и тут же вспомнила, насколько трудно туда бывает пробиться, тем более получить столик.

Бигенд повёл её к бассейну и фикусам в горшках величиной не меньше вагона каждый. Перед глазами Холлис вставали картины из прошлого: она останавливалась в этой гостинице незадолго до и сразу же после официального распада группы. Инчмейл говорил, что люди, незнакомые с музыкальной индустрией, считают, будто в этом бизнесе главное — вести себя как распоследняя свинья и побольше трепать языком.

Вот и великанский футон из страны Бробдингнег; в его мармеладно-хлюпающих недрах удобно разместился с напитками целый выводок юных, исключительно миловидных распоследних свиней и трепачей. «Но ведь на самом деле ты ничего про них