Ловец (СИ)

***

Эмиль так и не вернулся в этот день со службы. Ужинали вдвоем с Томом в небольшой столовой, заставленной коллекционным фарфором, при зажженных свечах. Антона уже начинали раздражать декорации романтической идиллии, тщательно прикрывавшие творившийся в этом мире хаос. Он молчал и лязгал вилкой по тарелке.

– А что, почему в вашем времени не сбылись мечты о программируемой материи? – наконец спросил он, подняв к глазам вилку и внимательно ее осмотрев. Как-то все же неловко было ужинать в полной тишине. – Помнится, когда мы смотрели фильмы про Терминатора… думали, что уж в конце двадцать первого века они точно сбудутся…

– Вы были правы, – тонко улыбнулся Том, и от этой улыбки Антону стало как-то не по себе. – Еще в 2015 году были созданы особые микрочипы размером с булавочную головку, так называемые «катомы». Меняя электрический заряд, они могли перегруппировываться – принимать вид то листа бумаги, то чашки, то вилки. Помнится, автор столь впечатляющего открытия мечтал, что целые города будут вставать в пустынях по нажатию кнопки.

– И почему же вы не продвинулись дальше?

– Я тебе, кажется, уже говорил. Настолько продвинулись, что пришлось сделать ручкой целой Азии.

– Но вы – вы сегодня располагаете и таким оружием, как я предполагаю?

– У тебя, должно быть, тысячи предположений, – с новой туманной улыбкой заметил Том.

– Как тонко, – кивнул Антон, аккуратно кладя вилку. Есть ему резко расхотелось. – Пойду спать. Ну, то есть, попытаюсь, так сказать, поработать над нашей задачей.

– Удачной охоты, Ловец, – сказал Том.

И вот тогда Спасский понял, что от него действительно ждут этого. Что он поймает, черт побери, поймает неуловимого Артура.

***

Он послушно лег в постель, но сон не шел к нему. Он все вспоминал те индийские похороны, что видел в воспоминании Эмиля. Параллелью к этой незабываемой картине шло самоубийство эпатажной леди Винтур.

Каким бы оригинальным гением ни был Артур, мотивы его были древними, как сам человеческий мир. Смерть. Любовь. Классика жанра.

Думал ли Артур сейчас об том же? Вспоминал ли ту же картинку, что и Спасский, – в этот знаменательный день, когда принял жертву? Не казались ли ему эти два звена первым и последним во внезапно замкнувшейся цепи событий?

Артур хакер. Гениальный хакер. Такой гениальный, как говорили спецагенты, что может стать вирусом, переведя себя в состояние виртуальной личности. И сейчас, блуждая по чужим снам, по чужим умам, он действует по принципу вируса. Как он это делает? Как проникает в сознание? За счет чего?

Допустим, в этой теории о «тонких телах» что-то есть. Пусть она утопична, но действия Артура вполне в нее укладываются. Антону, кроме всего прочего, выдержки из трудов Блаватской напомнили другую теорию – иную по идеологии, но похожую по сути. Теорию о ноосфере космиста Вернадского. Конечно, громоздка и наивна она тоже была сверх всякой меры, грешила верой в разум как высшую силу. Что там утверждал этот печальный академик? Ноосфера – мыслящая оболочка планеты, общественное сознание – космическая сила, общие разум и воля – новое живое вещество. Кажется, потом современники Антона создали даже какую-то серию компьютерных игр, где некая группа людей верит в коллективное сознание и общается с информационной оболочкой Земли. И еще, смутно припомнил Антон, когда-то он читал фантастический рассказ о том, что ноосферы планет, населенных гуманоидами, каким-то образом общаются между собой.

Ладно, если допустить, что во всех этих космистких теориях есть рациональное зерно. И если предположить, что Артур мыслит как хакер и что для него ноосфера или Тонкий мир, как его ни назови, скорее всего представляется как своеобразная Сеть, этакий космический интернет, общее информационное поле миллионов человеческих сознаний… То как можно к этой Сети подключиться? Понятно, что проще всего подключаться к сонным объектам. Но как в этой Сети работает поисковик? Что является, так сказать, словом запроса на конкретный объект? Где он, индивидуальный крючок?

Все равно Артур должен обладать сведениями об объекте. Изучить его всесторонне. И если он действительно работает по принципу поисковика в Сети, то единственным подобием запроса могут быть эмоции, Артуру уже известные и очень сильные: воспоминания, ожидания, переживания. Чувства с мощной энергетикой, связанные с отдельными фактами из жизни объекта. Именно они создают своего рода поле, на которое, как антенна, как живой ПЭСИВ, настраивается Артур. По сути, та же телепатия, но с вычленением сознания объекта из общего информационного поля.

А ведь Антон знал эмоцию, которая могла бы послужить крючком для Артура. Леди Винтур, о, леди Винтур! Как же вы, однако, ошиблись. Вы своими руками приготовили лесу для вашей золотой рыбки, исполняющей желания.

***

Некоторое время Антон плыл по черным бархатным водам, полным сияющих звезд и таинственных плещущих звуков, и это так завораживало, что он пришел в полный восторг. Ему уже не хотелось возвращаться на поверхность. Ему казалось, он вернулся в родную стихию, из которой когда-то давным-давно его изгнали – он уже и не помнил, за что. Если так выглядит смерть, которую предлагает Артур, то, пожалуй, он согласился бы. Как можно не согласиться на подобное чувство гармонии? Это же так естественно!

Артур.

Тут он ощутил под ногами землю, вернее, гладкий пол какого-то роскошного дома и еще более неожиданно увидел в глубине этого дома леди Винтур. В Сети он просмотрел достаточно ее фотографий, чтобы четко запомнить этот облик: невысокая, седая, с модной короткой стрижкой, острым взглядом, миндалевидными серыми глазами, высоким умным лбом, узким замкнутым ртом. В молодости она, очевидно, выделялась фантастической красотой – той гордой красотой, которую любили когда-то описывать английские классики. Спину она держала очень прямо.

Она держалась прямо, но казалась очень потерянной в пустой комнате, заставленной пышными цветами – бесконечными рядами цветов, словно леди Винтур уже праздновала собственные похороны или была актрисой, чествуемой после удачной премьеры, – а также великим множеством фотографий в вычурных рамах, по старой моде. В этой комнате не было ни малейшего намека на высокие технологии: ни единого электронного шороха, ни единого взблеска экрана. Вообще, вся эта комната очень походила на роскошное кладбище, где сотни почивших целую вечность оплакивала одна-единственная женщина.

Сколько ей было лет? Сто? Сто двадцать? Тогда они со Спасским, должно быть, родились примерно в одно и то же время. Леди Винтур была слишком знатной дамой и играла слишком заметную роль в обществе, чтобы страна пренебрегала ее здоровьем: очевидно, что под финал жизни ей уже наполовину заменили жизненно важные органы и постоянно пичкали ее эликсирами молодости. Но если телу можно вернуть ощущение новизны, то памяти его не вернешь.

Антон смотрел на все эти бесчисленные фотографии, на редкостной красоты цветы, на картины английских пейзажистов и патриотические флаги на стенах, на статуэтки и кукол на каминной доске, на ряды запыленных старинных бутылок, которые стоили сегодня целое состояние, – и ему казалось, все эти вещи тихонько разговаривают с маленькой хрупкой женщиной, как в старых сказках, шепчут ей о давно ушедших временах, о давно ушедших друзьях, близких, возлюбленных, вызывая имена волшебной, древней силы, которые слишком сильно зовут к себе. Слишком сильно – туда, к звонким утрам и бархатистым вечерам пятидесятилетней давности, к золотому вину и аромату левкоев, шуршанию шин по белой дороге и трепетанию локонов на ветру.