Нейромантик

ким пониманием той границы, по которой средства массовой информации разделяют террористические акты и прочие разнообразные социополитические деяния...

- Это - промотать, - сказал Кейс.


Первого "нового" Кейс увидел через два дня после просмотра обзора, подготовленного "Хосакой". "Новые", как он рассудил, были осовремененным вариантом "Больших ученых" времен его собственной молодости. В ДНК молодежи Мурашовника, очевидно, было заложено нечто такое, что хранило в себе и с определенной периодичностью воскрешало различные типы короткоживущих субкультур. "Новые пантеры" были новой версией "Больших ученых", с поправкой на технологию софтовых микромодулей. Появись все это лет на пять-десять раньше, "Большие ученые" с ног до головы утыкали бы себя гнездами с модулями. Именно таков был их стиль, и почти эта манера была характерна для "Новых". "Новые" были наемниками, любителями розыгрышей и нигилистами-технофетишистами.

Первый их представитель, объявившийся перед Кейсом в дверях чердачных апартаментов с коробкой дискет от Финна, оказался очень вежливым юношей по имени Анжело. Его лицо, узкое, симпатичное, с гладенькой кожей - пересаженная ткань, выращенная на коллагене и полисахаридах из акульих хрящей, - было, тем не менее, одним из самых жутких произведений пластической хирургии, какие Кейс видел за свою жизнь. Когда Анжело улыбнулся, явив бритвенно-острые клыки какого-то крупного хищника, Кейс испытал облегчение. Трансплантация зубных зародышей - такое он встречал и раньше.

- Эти желторотики подают плохой пример, до добра это не доведет, - сказала ему после ухода "нового" Молли.

Кейс молча кивнул - он работал с айсом "Чувств/Сети", прощупывал его слабые места.

Вот оно, все, что ему нужно, его бытие и смысл жизни. Он забывал о сне. Молли оставляла для него на углу длинного письменного стола рис и пластиковые подносики с суси. Иногда его приводила в ярость необходимость отрываться от деки, чтобы воспользоваться биотуалетом, который установили в углу чердака. Кейс прощупывал бреши, узоры айса складывались и рассыпались перед ним, он с изящной непринужденностью огибал самые очевидные ловушки и кропил тропинку, которую протаптывал в обороне "Чувств/Сети". Радужные россыпи точек айса каждый раз было последним, что он видел перед собой, погружаясь в сон, а когда просыпался, держа в объятиях Молли, в розовых лучах рассвета, проникающих в комнату сквозь решетчатую раму окна, ему мерещились хитросплетения айса, и он сразу же шел прямо к деке и подключался. Он резал айс. Он работал. Он потерял счет дням.

Но иногда, когда он погружался в сон, особенно в те вечера, когда Молли отправлялась на свои разведывательные вылазки в компании "новых", образы Тибы возвращались и проплывали перед ним медленной чередой. Лица и неоновые огни Нинсея. Как-то раз ему привиделась Линда Ли, и он проснулся с ощущением неловкости от того, что никак не может вспомнить, кто она такая и что значила для него. В конце концов вспомнив это, он сел к деке, подключился и проработал