Нейромантик

вободное гнездо. Ларри нахмурил брови.

- У Молли наездник, - произнес он, - и Ларри это не нравится.

- Ух ты! - сказала Молли. - Не думала, что ты такой... чувствительный. Потрясно. Наверно, стоит кучу денег? Такая-то чувствительность?

- Мы с вами знакомы, леди?

Выражение лица мальчишки снова стало отсутствующим.

- Желаете приобрести софт?

- Мне нужны Новые.

- У тебя наездник, Молли. Вот он мне сказал. - Ларри указал пальцем на черный чип. - Твоими глазами пользуется кто-то еще.

- Мой партнер.

- Попроси своего партнера уйти.

- У меня есть кое-что для "Новых пантер", Ларри.

- О чем это вы, леди?

- Кейс, выйди, - попросила Молли. Кейс дотронулся до переключателя и тут же оказался в Матрице, но призрачная тень магазинчика софта еще несколько секунд висела в гудящей тиши инфопространства.

- "Новые пантеры", - сказал он "Хосаке", стаскивая с головы троды. - Пятиминутный обзор.

- Готово, - вскоре ответил компьютер.

Название Кейсу было незнакомо. Наверняка что-то, что появилось недавно, пока он околачивался в Тибе. Ураганы модных увлечений проносились по рядам молодого населения Мурашовника со скоростью света; новая субкультура могла возникнуть за одну ночь, расцвести на несколько недель, а затем исчезнуть без следа.

- Поехали, - сказал Кейс.

"Хосака" привела в действие свой видео-библиотечно-газетно-журнальный массив.

Обзор начался с долгой неподвижной цветной заставки, которую Кейс поначалу принял за коллаж: лицо подростка, словно бы вырезанное из другой картинки и вмонтированное в фотографию хаотично измазанной краской стены. Темные глаза, выгнутый клювом нос, несомненно результат пластической операции, замечательные юношеские прыщи на впалых щеках. "Хосака" запустила анимацию; мальчик начал двигаться со зловещей грацией мима, пытающегося изобразить хищного зверя. Тело его было практически невидимо: рисунок импрессиониста, более всего напоминающий измазанную краской кирпичную стену, безостановочно скользил по узкому трико с капюшоном - одежде паренька. Мимикрирующий полиуглерод.

Затем заставка перед интервью с доктором социологии Вирджинией Рамбали из Нью-Йоркского университета. На экране пульсирует розовая надпись - ее имя, факультет и название учебного заведения.

- Принимая во внимание их склонность к изощренным актам насилия, - сказал кто-то, отсутствующий в кадре, - нашим зрителям трудно понять, почему вы продолжаете настаивать, что это явление по своей сути не разновидность терроризма.

Доктор Рамбали улыбнулась.

- Существует некий рубеж, за которым террористическая группа начинает сама манипулировать средствами массовой информации. С этого рубежа начинается эскалация насилия, но на нем же террористы сами становятся до некоторой степени продуктом информационных структур. Терроризм, как известно, представляет наибольший интерес для той части журналистики, что занимается самыми свежими новостями. "Новые пантеры" отличаются от террористов прежде всего степенью своего самосознания, четким