Блаженный

ли? Ну, говори же!

- Действительно, я... э... был нездоров, - выдавил из себя Трурль.

Он уже оправился от первого потрясения и особого стыда не испытывал. Кереброн, конечно, как был брюзгой, так и остался им после смерти, но теперь Трурль почти не сомневался в том, что после неизбежной головомойки наступит позитивная часть, и благородный душою старец наставит его на правильный путь. Действительно, мудрый покойник перестал осыпать его бранью.

- Ну, хорошо - сказал он. - Ошибка твоя заключалась в том, что ты не знал ни чего хочешь достичь, ни как это сделать. Это во-первых. Во-вторых, устроить Вечное Счастье проще пареной репы, только кому оно нужно? Твой Блаженный был нормальной машиной, ибо его создание одинаково восхищали физические объекты и мучения третьих лиц. Чтобы создать гедотрон, надлежит поступать иначе. Вернувшись домой, сними с полки XXXVI том Полного собрания моих сочинений и открой его на 621 странице. Там ты найдешь схему Экстатора - единственного из всех наделенных сознанием устройств, которое ничему не служит, а только в десять тысяч раз счастливее, чем Бромео, дорвавшийся до своей возлюбленной на балконе. Ибо, в знак уважения к Шекскиберу, за единицу измерения счастья я принял воспетые им балконные утехи и назвал их бромеями; ты же, не потрудившись хотя бы перелистать труды своего учителя, выдумал какие-то идиотские геды! Гвоздь в ботинке - хороша мера высших духовных радостей! Ну и ну! Так вот: Экстатор блаженствует абсолютно благодаря насыщению за счет многофазного сдвига в сенсуальном континууме, а проще сказать, благодаря автоэкстазу с положительной обратной связью. Чем больше он собою доволен, тем больше он собою доволен, и так до тех пор, пока потенциал не упрется в ограничитель. А без ограничителя, знаешь, что было бы? Не знаешь, опекун Мироздания? Раскачав потенциалы, машина пошла бы в разнос! Да-да, мой любезный невежда! Ибо замкнутый контур... но к чему эти лекции в полночь, из холодной могилы? Сам почитаешь. Разумеется, мои сочинения пылятся у тебя на самой дальней полке, или, что представляется мне более вероятным, после моих похорон распиханы по сундукам и теперь ютятся в чулане. Так ведь? Состряпав парочку финтифлюшек, ты возомнил себя первейшим пронырой в Метагалактике, а? Где ты держишь мои "Opera omnia"*? Отвечай!

- В чу...лане, - пробормотал Трурль. Это было ложью - он давно уже вывез их тремя партиями в Городскую Библиотеку. К счастью, труп его наставника не мог этого знать, так что профессор, довольный своей проницательностью, продолжал более благожелательным тоном:

- Ну ясно. Однако же мой гедотрон никому, ну просто никому не нужен, ибо сама уже мысль о том, что межзвездную пыль, планеты, спутники, звезды, пульсары, квазары и прочее надо переделать в бесконечные шеренги Экстаторов, могла зародиться лишь в мозговых извилинах, завязанных топологическим узлом Мёбиуса и Клейна, то есть искривленных по всем направлениям интеллекта. О! До чего же я долежался! - снова распалился гневом усопший. -