Принцесса звёздного престола

И лишь затем набрал личный номер шефа Доставки по обороне и разведке. Теперь то он был мне прекрасно известен. Номер, естественно! А не Барайтис. Тот до сих пор оставался огромной загадкой, которого, как недавно оказалось, боялся и Дирижёр Сельригер. Но я то его уже не боялся. Мне было чем крыть даже его козырные тузы. Я был победителем ещё в самом начале разговора:

— С вами говорит представитель Союза Справедливости Оилтонской империи! — голос я конечно на всякий случай изменил, но меня то и не сильно слушали:

— Чего вам надо?! Откуда вы узнали мой номер?!

— Лучше заткните рот и послушайте меня! Раз уж я снизошёл до подобного разговора.

В трубке раздались хрипы, напоминающие звуки, издаваемые человеком, когда он неожиданно подавился и боится сильно вздохнуть, и не имеет воздуха в лёгких для резкого выдоха. А я продолжал с прежним апломбом:

— Сегодня мы арестовали главного врага Оилтонской империи, некоего Шпона. Который ещё вчера считался вашим коллегой. Исходя из первых данных, полученных при допросе, мы поняли, что и вы имели веские основания для ареста Сельригера. Но хотели замять скандал и убрать его с горизонта галактической общественности старыми проверенными методами. Этим вы поставили себя на грань войны с нами.

— Как вы смеете…?!!

— Смею! После того как мы узнали о том, что творится в самой Доставке — мы смеем всё! И попробуйте теперь только гавкнуть в сторону нашей империи! Мы вас размажем со всей беспощадностью!

Барайтис был великим человеком. И мудрым. И соображал словно планета-компьютер. Он сразу понял, что раз мы только предупреждаем, то пока не собираемся делать это на самом деле. И сообразил что мы тоже явные не дураки. Поэтому сразу сменил гневный и повелительный тон на уставший и миролюбивый:

— Чего вы хотите?

— Для начала прекратите истерику по поводу пропажи Сельригера и объявите, что это была простая учебная тревога.

Я сделал паузу и меня опять поняли превосходно: послышались резкие команды, дублирующие мои требования и вновь голос шефа Доставки стал чуть ли не ласковым:

— Можете выглянуть в окно и убедиться: мы сворачиваем свои спецподразделения.

— Не имею такого сомнительного счастья: наблюдать за вашими силами быстрого реагирования. Но в мой бункер поступают прямые репортажи с любой точки столицы.

Я, конечно, соврал, и таки подошёл к окну, и некоторое время наблюдал за несколькими патрульными машинами в пределах моей видимости. Воины резво складывали разложенные вокруг средства ограждения, грузили всё в отсеки и тут же покидали места своего дислоцирования по тревоге. Значит, общий приказ пошёл верный.

— Отлично! — продолжил я выдвигать свои условия. — Теперь можете и сами спокойно покинуть нашу империю и впредь старайтесь здесь не появляться до особого приглашения.

— Никак! Никак не могу этого сделать! — с явной тоской, но с завидной твёрдостью произнёс Барайтис. — Мне нельзя будет появиться в Доставке без Сельригера. Если ваша организация также умна, как и вездесуща, то вы прекрасно понимаете, почему я не могу это сделать?

— Понимаем. И даже решили пойти на эту уступку. Через два дня, на границе с системой Блеска вы получите своего зажравшегося и нигилировавшего до скотского состояния коллегу.

— Через два дня?!!! — шеф обороны Доставки понимал прекрасно: каждая минута, проведённая Шпоном под допросом — это миллиарды гигабайт безвозвратно утерянной ценнейшей информации. Но я нагло захохотал в ответ:

— Ещё можем обещать что сведения, которые нам добровольно передал господин Сельригер, мы используем сугубо в своих личных целях и не будем даже их мизерную часть предавать достоянию гласности для широкой общественности.

— Вы так добры…, — прошипел мне в ответ явно убитый горем собеседник.

— Стараемся не ущемлять права и интересы любых государств и корпораций. А уж тем более, когда речь заходит о Доставке…

Меня перебили всё-таки вырвавшейся угрозой:

— Вашему императору от такой деятельности не поздоровится…!

— А нам плевать на любых императоров! — гаркнул я так, что меня наверняка услышали во всей гостинице. Осознав это, я продолжил более спокойным тоном, полным злого сарказма и неприкрыто иронии: — Сегодня один, завтра другой! Наш Союз Справедливости борется за лучшее существование для всей империи! И уж плясать под дудку разных монархов или императоров — мы не намерены! У нас своя программа действия. Но напомню ещё раз: будете вмешиваться в наши дела — доберёмся и до вас! Как бы сильно и прочно вы не сидели на своих местах.

— Я, между прочим, тоже только тем и занимаюсь, что восстанавливаю справедливость! — решил обидеться Барайтис. Но тут же получил от меня отпор:

— Вот только не хотите выносить сор из избы!

— Увы! Доставка принадлежит всему человечеству. И её лицо должно быть безупречным…

— Ну так следите за теми чирьями, которые пытаются это лицо испортить! Всё! Разговор закончен! Мы свяжемся с вами позже для обсуждения некоторых деталей. Немедленно начинайте эвакуацию ваших подразделений!

И я с непередаваемым злорадством отключил крабер, А затем несколько минут носился по номеру, делая самые сложные акробатические упражнения. Давая, таким образом, выход накопившейся энергии. Не только отрицательной, но и положительной. Впереди мне предстояло столько важных и приятных моментов, что я метался словно мяч между стенами и потолком и не знал с какой проблемы начать прежде всего. Остановил моё бурное времяпрепровождение громкий стук в дверь. А затем и голос моего начальника охраны:

— Можно?

— Входи!

Когда Нирьял осторожно заглянул в номер, то увидел разбросанную мебель и висящую в воздухе пыль. Которую раньше и не подозревал в этой гостинице.

— Вы за кем-то гоняетесь? — спросил он осторожно.

— Сон пропал! Поймать не могу. Бессонница теперь замучает. Да ещё и не голодный желудок.

— Здесь ваш завтрак! — спохватился Нирьял и уже через минуту я навёрстывал потраченные килокалории. С набитым ртом задавая вопросы:

— Что там новенького слышно?

— Вы опять как всегда проспали всё самое интересное.

При этих словах начальник почему-то посмотрел в сторону моей спальни. Я перехватил его взгляд и заметил, что дверь слишком приоткрыта, а кровать то и не разобрана. Глазастенький капитан оказался! Но оправдываться я не собирался: получилось бы только хуже:

— Ну? Чего замолчал?

— Вот я и говорю: тревогу по всей столице подняли. Силы быстрого реагирования Доставки чуть не оккупацию затеяли. Но вот только недавно тревогу отмени. И объявили, что была учебной. Согласованной к тому же с имперскими силами безопасности.

— Тоже мне новость! Да этих ленивых солдафонов надо каждую ночь будить по тревоге! А то и воевать разучатся. Твои ребята тоже, небось, жирком заплыли?

— Да нет, мы без тренировок ни одного дня не проводим…

— Ничего, скоро уже домой вернётесь. А там вами отец займётся. Или я сам лично.

Нирьял саркастически улыбнулся:

— Вы ведь вроде жениться на принцессе собрались?

— Могу и передумать! Правда? Хотя на сегодняшние силовые единоборства пойду обязательно и морды кое-кому всё-таки расквашу.

— Агрессивный вы сегодня, Ваша светлость…

— Это оттого, что врагов у меня не стало. Жить стало скучно. Никто меня убить не хочет… То ли дело раньше! То оттуда нож сунут, то оттуда пальнут из ружья, а то из напёрстка какого ядку подмешают. Что б не расслаблялся, значит. А теперь что? Сплошное обжорство и бессонница!

— Значит, едем в столичный дворец спорта?

— Конечно! Хоть какое-то веселье.

Во дворце спорта сегодня собралось двадцать восемь претендентов для выяснения самого сильнейшего. И мы тоже прибыли одними из первых.

Хоть ночь я провел, не смыкая глаз, настроение было бодрым, и силища играла в мускулах давно неиспользуемая. Да и Булька чувствовал себя во всеоружии. Приговаривая:

"Вот что значит — хорошее питание! Мне кажется, мои силы удвоились! Я готов горы свернуть. И ведь учти: это без подзарядки электричеством! Видимо моя адаптация прошла полный цикл, и теперь я смогу со всей ответственностью заняться научной деятельностью. Кстати, могу взять тебя к себе в помощники. Ты не представляешь, какие светлые перспективы тебя ожидают в будущем. При моём посредничестве и шефской помощи ты очень скоро станешь как минимум доктором наук. А там глядишь и академиком обзывать начнут. С твоим талантом — все дороги открыты!"