Барраяр

из сарая. К его холке, как репей, прилип крошечный темноволосый мальчуган. Он вцепился в гриву, и его заостренное личико сияло от смеси восторга и ужаса. Корделия чуть не упала в обморок.

– Мой привозной жеребец! – в ужасе возопил граф.

Чисто рефлекторно Ботари выхватил из кобуры парализатор – и замер, не зная, куда целиться. Если лошадь упадет и придавит маленького наездника…

– Смотрите, сержант! – раздался радостный голосок Майлза. – Я выше вас!

Ботари кинулся к нему. Лошадь испуганно всхрапнула и перешла на галоп.

– …и бегаю быстрее! – донеслись до них слова, разбиваемые глухим стуком копыт. Лошадь скрылась за конюшней.

Четверо взрослых бросились следом. Криков больше не было слышно, но когда они вылетели из-за угла, Майлз лежал на земле. Лошадь стояла поодаль и равнодушно пощипывала траву. Заметив людей, она недружелюбно фыркнула, ударила копытом и вернулась к первоначальному занятию.

Корделия упала на колени рядом с сыном, но он уже сам садился, отмахиваясь от матери. Майлз побледнел от боли, но явно ни в чем не раскаивался.

– Видите, сержант? – пропыхтел он. – Я могу ездить верхом, могу! Петер с интересом посмотрел на ребенка.

– Я не говорил, что вы не сумеете, – расстроенно сказал Ботари. – Я говорил, что вам нельзя.

– А-а…

– Сломали? – Ботари кивнул на руку.

– Угу, – вздохнул мальчик. На глазах у него выступили слезы, но он стиснул зубы, чтобы не дать голосу дрогнуть.

Ворча, сержант закатал ему рукав и пощупал предплечье. Майлз застонал.

– Ага. – Ботари что-то потянул, повернул, выровнял, извлек из кармана пластиковую манжету-фиксатор и надел на сломанную руку. – Ну вот, теперь подождем прихода доктора.

– А не лучше ли… э-э… привязать эту мерзкую лошадь? – спросила у графа Корделия.

– И вовсе она не мерзкая, – возразил Майлз, поднимаясь на ноги. – Она самая красивая.

– Вот как? – быстро спросил граф Петер. – А почему ты так думаешь? Тебе нравится все коричневое, да?

– Она скачет лучше других, – серьезно объяснил Майлз и подпрыгнул, пытаясь изобразить, как именно скачет лошадь. Граф Петер смотрел на внука с возрастающим интересом.

– Так оно и есть, – озадаченно протянул он. – Он у нас фаворит. Тебе понравились лошади?

– Они великолепные! Чудесные! – Майлз сделал пируэт.

– А твоего отца я так и не смог заинтересовать ими. – Граф Петер с обидой посмотрел на Эйрела. «Слава Богу», – подумала Корделия.

– Спорим, на лошади я мог бы ехать так же быстро, как все, – сказал Майлз.

– Сомневаюсь, – холодно ответил старик, – если судить по тому, что мы только что видели. Что делаешь – делай хорошо.

– Научите меня, – тут же попросил Майлз. Брови графа взметнулись вверх. Он взглянул на Корделию и улыбнулся.

– Если мама разрешит.

Корделия вовремя прикусила язык, чтобы не сказать: «Только через мой труп». Она стремительно соображала. Эйрел выразительно посмотрел на нее. Вот только что он имеет в виду? Может, старый граф задумал очередное покушение на своего внука? Хочет, чтобы он