Барраяр

ожете».

– Чего не можешь?

– Наверное, он сказал бы: «Это сделать». Если бы успел.

– Хорошенький трофей ты везла по монорельсовой дороге. А если бы кто-нибудь попросил тебя открыть мешок?

– Открыла бы.

– С тобой… все в порядке, милая? – Несмотря на улыбку, его голос звучал серьезно.

– Ты хочешь спросить, не свихнулась ли я? Есть немного. Больше, чем немного. – У нее тряслись руки, и это продолжалось уже целые сутки – почему-то… я была уверена, что мне надо забрать с собой эту голову. Не то, чтобы я действительно собиралась прибить ее на стену резиденции Форкосиганов рядом с охотничьими трофеями твоего отца. Хотя это тоже неплохая мысль… Наверное, я не сознавала, почему так уцепилась за нее – пока не вошла в этот зал. Если бы я ворвалась сюда с пустыми руками, сказала всем этим людям, что убила Фордариана, и объявила об окончании войны, кто бы мне поверил? Разве что ты…

– Может быть, еще Иллиан. Он видел тебя в деле. Ну а другие… Да, пожалуй, ты права.

– А кроме того, мне вспомнились какие-то обрывки древней истории. Кажется, тогда было принято выставлять на всеобщее обозрение головы убитых правителей, чтобы не появилось самозванцев. А здесь у вас как раз похожий случай.

– Сопровождавшие тебя охранники сообщили, что ты вызволила репликатор. Он работал?

– Сейчас Вааген его проверяет. Майлз жив. Отрицательные последствия пока неизвестны. Да, вот еще что: оказывается, это Фордариан натравил на нас Ивона Форхаласа. Не напрямую, а через какого-то агента.

– Иллиан так и предполагал. Эйрел крепче обнял жену.

– Насчет Ботари, – сказала она. – Он совсем плох. Сильное перенапряжение. Ему нужно настоящее лечение – медицинское, а не политическое. Эта блокировка памяти – просто спектакль ужасов.

– Она спасла ему жизнь. Это был наш компромисс с Эзаром. Тогда у меня не было власти. Сейчас – другое дело.

– Уж пожалуйста. Он смотрит на меня, как пес на свою хозяйку – это его собственные слова. А я с ним так и обошлась. Я обязана ему… всем. Но я его боюсь. Почему он так зациклился на мне? Форкосиган глубоко задумался:

– У Ботари… совсем не развито ощущение собственного «я». Нет надежного центра. Когда я впервые с ним столкнулся, он был совсем болен и его личность чуть не расщепилась на множество кусочков. Будь он получше образован и не так искалечен, он мог стать бы идеальным разведчиком, тайным агентом. Он – хамелеон. Зеркало. Он становится тем, чего от него ожидают. Думаю, это происходит бессознательно. Моему отцу нужен преданный слуга – и Ботари всерьез играет эту роль. Форратьеру нужно чудовище – и Ботари становится насильником и палачом. И жертвой. Мне требовался хороший солдат – и Ботари стал для меня таким. А ты… ты – единственный человек из всех, кого я знаю, кто видит в Ботари героя. Он цепляется за тебя, потому что ты создаешь из него гораздо более привлекательную личность, чем он мог бы надеяться.

– Эйрел, но это же безумие!

– Разве? – Он зарылся лицом в ее волосы. – Кстати, он – не единственный, на кого ты