Войны Марса (Марсианский стройбат) (СИ)

– Что за Глобула? Откуда?

– Ну, «зубанка» по-вашему

– Так это оно шипит?

– Похоже.

– Одно время не было. Вроде как всё успокоилось. Каждый раз, когда оно появляется, на аборигенов начинается охота по всей планете. У нас было два ядерных реактора. Один обнаружили и разбили люди чёрного склона – крикунов. Ничего не боятся. Даже радиации. Мы потом нашли с десяток трупов с признаками лучевой болезни.

– Что же нам делать? – спросил Мамиконов, снова вскакивая. – Бежать?!

– Это само собой, – согласился Лобастов. – Убежать-то мы успеем. Но можем и не убегать. Похоже, что облако о нашем существовании ещё не знает. Что такое три человека на всю планету – ерунда! Этим надо воспользоваться. Ведь если облако обнаружит ваши наземные базы, пардон, наши базы, оно их уничтожит в два счёта.

Верхняя губа у Лобастова нависала над нижней, и от этого у него был немного смешной, беззащитный вид. К тому же Лобастов носил древние очки в роговой оправе и выглядел, как старый учитель истории.

– А зачем её уничтожать?

– Понимаешь, какая складывается картина. Похоже, облако Глобула расширяется чисто механистически, захватывая новые пространства, само не понимая, что оно делает. Потом уменьшается или вообще пропадает. Оно словно пульсирует с очень низкой частотой и приходит к нам каждые пять лет. Такая частота называется космической. Но теперь нам кажется, что амплитуда её увеличивается. Через несколько десятков лет оно достигнет орбиты Земли и будет выплевывать всё что угодно. Можно себе представить, что произойдёт с цивилизацией.

– А мне кажется, что с одной стороны оно сознает, что делает, с другой – нет. Но морали у неё нет. Это точно, – добавил капитан Парийский, – ведь крикуны – сущие звери.

– Может, это чёрная материя? – предположил Мамиконов, который иногда шарил по Интернету и был начитан.

– В шестидесятых у нас такого понятия не было, – признался капитан Парийский.

– Ну чего тогда тянете резину?! – возмутился горячий Мамиконов. – Говори, что надо-то?

– Нам нужны твои люди.

– Что за вопросы?! – возмутился Мамиконов. – Эй, вставайте! – пнул Петрова и Марфина.

– Пошёл, знаешь куда?! – возмутился Марфин поудобнее устраиваясь на ботинке Мамиконова.

– Мои люди отдыхают, – трезвым голосом сообщил Мамиконов. – Может, пока выпьем?

– Это можно, – согласились Парийский и Лобастов. – Мы сто лет не пили. А что у вас есть?

– Первач.

– Подходит.

Давыдов, сославшись на занятость, ушёл, пообещав вернуться через два часа, и «чтобы все они были как стёклышки».

– Так точно, товарищ доктор, – дурашливо отдал ему честь Лобастов. – Когда ещё выпадет случай отпраздновать прилёт соотечественников. Ну что там новенького на Земле?

– СССР развалили… – счел нужным огорошить Мамиконов.

– Как?! Почему?!!

Мамиконов набрал в легкие марсианский воздух, и начались долгие разговоры, вздохи и ахи, и ностальгические воспоминания, и не было им конца.

***

Последним разбудили Сергея.

– Вставай, друган! – гудет, нависая над ним, пьяный Мамиконов. – Вставай! Ик! Да побыстрее! Ик!

Сергей открыл глаза. На полу лежал его скафандр, почему-то выкрашенный в ржавые тона. Да и сам Мамиконов с красной, как у дикого индейца, мордой был одет в скафандр такого же цвета. В углу комнаты стояла винтовка СВТ-40.

– А оружие зачем? – спросил Сергей, выходя из туалетной комнаты с полотенцем в руках.

Конечно, он вспомнил свой сон, в котором бежал с СВТ-40 в руках по бесконечным пескам. Он уже так привык ко всяким совпадениям, что даже не удивился. На самом деле, он, не ведая того, заглянул за горизонт событий и увидел будущее.

– Это всё, что есть… – вяло ответил Мамиконов, больше похожий на сдувшийся шарик. – Ик!

Воняло от него так, словно он принял на грудь бочку самогона. Пока Сергей натягивал синий комбинезон и гравитационный скафандр, Мамиконов, икая, пил маленькими глоткам воду из графина и тупо глядел в стену. Он явно страдал от одиночества.

– Готов? – спросил он равнодушно. – Винтовку не забудь. Ик!

– Куда идём?

– Подальше отсюда. Ик!

Мамиконов не хотел распространяться. Он был явно не в духе. В коридоре уже толпились все остальные. Ждали только Давыдова и Зовущего со своей командой гоблинов.

– Ну и где Давыдов? – спрашивал Андрей Лобастов, нервно бегая вдоль стены.

Глаза у обоих были красными, как у глубоководных окуней.

– Откуда я знаю, – отвечал Мирон Парийский. – Как ушёл тогда вот при тебе, так его и нету. Ведь договаривались! Еб…

– Здесь я! Здесь! – послышался голос, и из-за поворота коридора появился Давыдов, с рюкзаком на спине.

– Винтовку кто несёт? – спросил Парийский, отворачиваясь от врача.

– Винтовка у Бабуры, – доложил Мамиконов. – Ик! Ой, мамочки!

– Так, Сергей, – проинструктировал его Парийский. – Винтовка эта наша последняя надежда. Чтобы ни случилось, береги её как зеницу ока.

– А что в ней особенного? – спросил Сергей. – Винтовка, как винтовка. Разве что ствол длиннее, да затворная коробка мощнее.

– Вот в этом-то всё и дело, – прогудел Мамиконов. – Ик, мамочки!

– Да винтовка-то обычная, только стреляет она ядерными пульками, – словно между делом, объяснил Парийский.

Взгляд у него при этом даже не дрогнул.

– Во, как, брат! – засмеялся Андрей Лобастов, то ли ободряя себя, то ли капитана.

– Ядерными? – Сергей невольно с опаской посмотрел на обойму.

– Ты, братишка, не комплексуй. Бери и тащи, – сказал Мамиконов. – Ик! А мы потащим её патронташ. – Мамиконов пнул огромный белый ящик, который Сергей вначале не заметил и который больше походил на холодильник средних размеров.

Словно угадав его мысли, Мирон Парийский сообщил:

– А это и есть холодильник, только для патронов. Никогда не видал такой?

– Нет, – признался Сергей.

Не явились только гоблины. Но ждать их не было времени.

Глава 4

Облако Глобула

Хорошо хоть пистолет при мне, думал Сергей, а то я этим ядерным пулькам не очень-то доверяю. Он не знал, как действует ядерное оружие такого маленького калибра. Может быть, они разнесут полгорода к едрёне-фене, думал Сергей, и обрушат свод? Кто его знает? Но раз Парийский и Лобастов так решили, значит, они знают, что делают? Надо будет с ними поговорить. Может, это облако Глобула не такое страшное? И мы зря его решили уничтожить? Может, с ним можно договориться? А?..

Шёл мелкий ржавый дождь, и всё вокруг было мокрым и ржавым: и стены, и земля, и даже Мамиконов, который так и не перестал икать. Это его икание эхом разносилось по мертвому городу, распугивая невидимых призраков. Одни из них беспрестанно следовал за отрядом. Сергей даже боялся лишний раз оглядываться.

– Тебе хорошо-о-о… – пожаловался Мамиконов. – Ик! Тебе не надо было испытывать на себе это лекарство. Я за тебя всё сделал. Ик! Ой, мамочки…

– Ну и как?

– По-моему, ик! испытание прошло не совсем удачно. Ик! У лекарства, оказался побочный эффект, – болезненным голосом сообщил Мамиконов. – А ещё я испортил себе причёску, – он пошлёпал себя огромной ладонью на мокрой голове.

Лицо у Мамиконов стало несчастным. Сергей внутри скафандра оставался сухим, однако шлем, как всегда, вначале немного запотел. Индикация показывала, что РС работает нормально. Ноги вот только разъезжались в грязи. Да и видно было не дальше собственного носа, а СВТ-40 казалась Сергею непомерно тяжёлой. Должно быть, он всё ещё не отошел после ранения. Однако в любом случае ему было легче, чем тем, кто тащил холодильник с ядерными патронами, – их водило из стороны в сторону по всем неровностям дороги.

Дело обстояло так: патроны калибра семь и шестьдесят два сотых миллиметра имели в себе крохотный ядерный шарик не больше изюминки. Этот шарик можно было держать только в холоде при температуре минус пятнадцать градусов. Как только пулю вытаскивали, её надо было реализовывать в течение тридцати минут, иначе из-за нагрева изотопа она могла взорваться в стволе. Кроме этого патрон был усиленным, с удлиненной гильзой, и всё равно траектория полета тяжёлой пули была крутой. Целиться надо было по прицельной планке, а не через мушку. Всё это сообщил Сергею Мирон в те немногие минуты, когда он не тащил холодильник.