Барраяр

из ящиков нашлись два наряда, вполне подходящих для дворцовых горничных, и женщины быстро переоделись. Ботари достал из сумки черную полевую форму и надел ее, прикрепив офицерские нашивки. Издали его можно было принять за настоящего охранника, хотя вблизи стало бы заметно, что форма слишком помята. Как и обещала Дру, в в герметичных упаковках нашлось всевозможное оружие – заряженное и в полной боевой готовности. Корделия и Друшикко взяли по новому парализатору. Их взгляды встретились.

– Теперь никаких колебаний, да? – прошептала Корделия.

Дру кивнула с мрачной решимостью. Ботари взял парализатор, нейробластер, плазмотрон. Корделия только надеялась, что при ходьбе его арсенал не будет греметь.

– Но в помещении нельзя стрелять из плазмотрона! – запротестовала Друшикко. Сержант пожал плечами:

– Иногда приходится. Что можно знать заранее?

Минуту подумав, Корделия прихватила и трость-шпагу, заткнув за пояс платья. Шпагу, конечно, серьезным оружием не назовешь, но во время их вылазки она уже несколько раз оказывалась удивительно кстати. «На счастье». Наконец Корделия извлекла со дна сумки предмет, который втайне считала самым мощным оружием.

– Сандалия? – недоуменно спросила Друшикко.

– Сандалия Грегора. Это – на случай встречи с Карин. Я почти уверена, что вторая по-прежнему хранится у нее.

И она спрятала сандалию во внутренний карман болеро, накинутого поверх платья. Гербы дома Форбарра придавали завершенность образу старшей прислуги.

Когда все приготовления были закончены, Друшикко снова повела их по темному переходу, становившемуся все уже и уже.

– Теперь мы под самим дворцом, – прошептала она, сворачивая. – Надо подняться по вот этой лестнице между стен. Ее построили позже, так что места тут совсем мало.

Мало – это было не то слово! Корделия выдохнула и полезла следом за Друшикко, с трудом протискиваясь между стенами и стараясь по возможности не испачкать платье. Лестница, как водится, была деревянная. В голове у Корделии гудело от усталости и возбуждения. Она мысленно прикинула ширину прохода: да, нести репликатор будет страшно трудно. Она одернула себя, приказав думать только о хорошем, но потом решила, что это и есть – хорошее.

«Зачем я это делаю? Я могла бы сейчас сидеть на базе Тейнери с Эйрелом, и пускай эти барраярцы хоть целыми днями друг друга убивают, раз им это так нравится…»

Лестница кончилась, и Друшикко шагнула в сторону на какой-то крошечный карниз – точнее, просто доску. Когда Корделия поравнялась с ней, та жестом велела ей остановиться и выключила свой фонарик. Потом прикоснулась к какому-то бесшумному замку, и перед ними сдвинулась стенная панель. – Очевидно, до самой смерти Эзара все механизмы содержались в идеальном состоянии.

Они заглянули в спальню покойного императора, ожидая, что она окажется пустой. И тут лицо Друшикко искривилось от отчаяния.

Огромная резная кровать Эзара (Господи, ведь на ней он и умер) была занята. Неяркий оранжевый свет ночника озарял двух спящих. Даже в таком,