Вспомни о Флебе

иногда колебался довольно сильно - как это происходило во время войны между идиранами и Культурой, - реальная и теоретическая стоимость валюты оставалась в общем и целом достаточно определенной, чтобы представлять надежное торговое покрытие в неспокойные времена, а вовсе не мечту спекулянта. Ходил слух - как всегда, достаточно противоречивый, чтобы верить в него без оговорок, - что наибольший запас этих монет в Галактике имела Культура, как раз то самое общество на цивилизованной сцене, которое наиболее воинственно выступало за отмену денег. Хорза не очень в это верил. Он считал, что это слух из тех, которые распространяет о себе сама Культура.

Он сунул деньги во внутренний карман куртки, когда увидел, что Крайклин придвинул несколько монет к уже высокой стопке в центре игрового стола. Теперь Оборотень смотрел в оба. Он прошел по кольцевому проходу к ближайшему бару обмена денег, получил восемь сотых за свою последнюю десятую (чудовищные комиссионные даже по меркам Вавача) и использовал часть разменных денег, чтобы купить вход на террасу с множеством незанятых мест. Там он подключился к мыслям Крайклина.

Кто ты? Вопрос прыгнул к нему, ворвался в него.

Это было как головокружение, как грандиозное помутнение сознания, чудовищно усиленный эквивалент чувства дезориентации, охватывающего иногда, когда направишь взгляд на простой периодической узор, который передает мозгу неверную информацию о расстоянии, а находящийся в неположенном месте фокус притягивает взгляд; мускулы против нервов, реальность против ощущений. У Хорзы не кружилась голова, но казалось, что он, несмотря на отчаянное сопротивление, куда-то погружается.

Кто ты? (Кто я?) Кто ты?

Пенг, пенг, пенг: звук заградительного огня, звук захлопывающихся дверей, захвата и заключения в тюрьму, взрыва и Разрушения, всего разом.

Ничего, только маленькая неудача. Незначительная ошибка. Так уж вышло. Игра-катастрофа и классный импрессионист... неудачная комбинация. Два безвредных реактива, которые, если их смешать... Обратная связь, рев, будто боль и что-то еще, что крушит и ломает...

Душа между зеркалами. Она тонет в отражениях самой себя (что-то сломалось), падает сквозь них. Бледнеющая часть его - часть, которая не спала? Да? Нет? - визжала из глубокой, темной пропасти, в которую он падал: Оборотень... Оборотень... Оборо... (и-и-и)...

...Шум стихал, замирал до шепота, становился стоном уставшего ветра в мертвых голых деревьях на зимнем солнцевороте, на зимнем солнцестоянии души у какого-то спокойного, твердого места.

Он знал...

(Начни еще раз сначала!)

Кто-то знал, что в большом зале в городе... на обреченном небесном теле на стуле сидел человек, занятый... игрой (игрой, которая убивала). Этот человек все еще был там, живой, дышащий... Но его глаза не видели, его уши не слышали. У него осталось лишь единственное чувство: вот это чувство, здесь, внутри.

Шепот: Кто я?

Маленький несчастный случай (жизнь - последовательность несчастий, эволюция зависит