Зачем смерть давала шанс (СИ)

Сокол снял телефонную трубку, телефонной связью были оснащены все служебные автомобили, и набрал нужный номер.

- Девушка, пригласите к телефону доктора Сомова, скажите генерал Соколов беспокоит, – через минуту продолжил. – Док привет, Сокол беспокоит. Хорошо, что ты на работе. Я сейчас к тебе Тарзана привезу. Нет, не ранен, просто небольшое истощение. Все, привезу, узнаешь.

Ехали молча. Сокол, расстроенный, смотрел на дорогу. Антон положил сумку под голову и задремал. На него сильно стала действовать усталость. Особенно она проявилась от напряжения за последние два часа. Сокол, повернувшись к водителю, тихо сказал.

- Миша, едем в госпиталь к Сомову.

- Я понял. Мы уже едем туда.

Вскоре подъехали к госпиталю. В фойе их уже с нетерпением ждал Сомов. Он внимательно взглянул на Антона.

- Ну, живой и то ладно. Срочно ко мне в кабинет для осмотра. Все разговоры оставляем на потом.

Поднявшись на второй этаж, они зашли в кабинет. Бросив сумку Антона в угол, вызвал старшую медсестру.

- Машенька, тебя надеюсь не надо знакомить с Тарзаном?

- Ну, что вы, Григорий Андреевич, Я своих постоянных клиентов всегда помню. Мне и раньше приходилось видеть его, то легко раненым, то в тяжелом состоянии, но в таком, похожем на высушенную мумию, видеть еще не доводилось. Что случилось, Антоша?

- Машенька, расспросы потом. Ты же видишь, он еле на ногах стоит. Теперь слушай меня. Сейчас берешь его и передашь ребятам из санитарного отдела, пусть они хорошенько его помоют, и вообще приведут в божеский вид. Сама пойдешь на кухню, попросишь у девчат хорошего куриного бульона. Скажешь, что я приказал. Запомни, только бульон, можно еще небольшой кусочек хлеба, но это все, что ему можно. Потом зайдешь ко мне, подумаем, что ему назначить из медикаментов.

- Хорошо, Григорий Андреевич, – и повернулась к Антону. – Ну что, воин мой горемычный, пойдем со мной, будем из тебя человека делать.

- Тогда неси меня моя ласточка, – обняв ее за талию, они вышли из кабинета.

- Из какой преисподни ты его вытащил на этот раз? – спросил Док Сокола.

- Мы его посылали на месяц в Эфиопию, советником на время. Знаю только, что он сопровождал груз на наш корабль. По пути их вертушку подбили. Все мы считали, что он и экипаж погибли. И представь себе, что спустя две недели, а именно сегодня ночью, я получаю радиограмму прямо с борта грузового самолета прямым текстом. В ней Тарзан сообщил, что арестован конторщиками и просит помощи. Я тут же попытался связаться с руководством, но ничего не получилось. Пришлось отложить до утра. Утром я поставил кое-кого на ноги и вытащил его оттуда. Поверь, Док, я ведь не сразу узнал его. Хорошо еще, что голос у него не изменился. Когда сели в машину, он попросил у Мишки воды. Я сначала не придал этому значения, но, когда увидел, как он ее пьет, у меня появились кое-какие сомнения. В двух словах я узнал у него, что он две недели голодал, тогда я сразу связался с тобой, и вот мы здесь.

- Ну, ничего, не таких ставили на ноги, поставим и его. Главное для него сейчас, чтобы в организме не произошло никаких кардинальных изменений. Он сильно в весе потерял, и это очень подозрительно. Тут Машка права, сказав, что он на мумию похож. Меня это тоже настораживает.

- Он мне сказал, что все время хочет пить.

- Это и не мудрено. То, что он голодал, это не так страшно. Я о другом думаю, у него высушенная кожа не только на лице, но и как я заметил на руках тоже. Думаю, что остальная часть тела такая же. Я не могу представить, что послужило этому, но то, что организм его сильно обезвожен, это факт. Вот это меня больше всего настораживает.

- Он мне говорил, что последние трое суток, он много пьет, но жажда не проходит.

- Ладно, не будем сейчас гадать, что да как. Сейчас приведут его в порядок. Он расскажет все, что с ним случилось. Потом сделаем кое-какие анализы, вот тогда и будем делать выводы.

Прошел час, а Мария так и не пришла в кабинет. Доктор и Сокол отправились на поиски Тарзана. Заглянув в палату, увидели, что Антон в пижаме, чисто выбритый, лежит на кровати и с отвращением смотрит на ароматно пахнущий бульон, а Маша уговаривает его выпить хотя бы парочку глотков.

- Это, что за уговоры? – возмутился Док – Ты, Машенька, иди, пожалуй, приготовь состав при обезвоживании и поставь ему капельницу. А бульон он сейчас у меня быстро выпьет, аж захлебываться будет, – и легонько вытолкал ее за дверь. – А ты, мумия засохшая, прекрати над девушкой издеваться. Не надо на жалость давить. Бедная девчонка и так готова за него под пули пойти, а он здесь лежит и выпендривается. Смотрите, барин какой нашелся. Не станешь сам пить, прикажу, ребята привяжут к кровати и через воронку зальют в тебя.

- Ладно. Разошелся, вояка, – ворчал Антон – как будто его кто-то здесь испугался.

Но, тем не менее, взял хлеб и, отламывая маленькие кусочки, стал тщательно их разжевывать, запивая бульоном. Не заметно для себя, он съел весь хлеб и под конец с большим удовольствием допил остатки бульона, смакуя каждый глоток.

- Ну что, понравилось? А ты не хотел пить. Оказывается, что вкусовые рецепторы у тебя в норме. Это уже хорошо.

В палату вошла Маша. Поколдовав над его рукой, установила капельницу.

- Григорий Андреевич, я вам еще нужна?

- Нет, Машенька, если нужно будет, я позову тебя.

- Хорошо, я буду в процедурной.

- Ну, поел? Теперь рассказывай, что там с тобой произошло, – но, взглянув на Антона, замолчал, и повернулся к Соколу.

- Рассказ отменяется. Пошли, Сокол, пусть спит, – и уже выйдя из палаты, добавил, – ты сейчас езжай по своим делам, а часикам к шести можешь приехать. К этому времени он уже проснется.

- А позже нельзя?

- Можно, конечно, и позже, но дело в том, что если он поужинает, то результат будет таким же. Для него сейчас пища и сон – это главное лекарство. Ты же видишь, он физически очень слаб. Я никак не могу понять, что в нем изменилось, но это как мне кажется, не связано с его истощением.

- Почему ты так думаешь?

- Понимаешь, он ведь еще довольно молодой, и очень развит физически. В его теле не было и грамма жировых отложений. И даже в такой форме, при двух недельном голодании, он не мог потерять столько в весе. А при такой потере как сейчас, он просто должен пластом лежать не в силах пошевелится, а он, по твоим словам, смог вырвать стул из бетона, да еще разбить металлический стол. Здесь что-то не так, и это меня сильно беспокоит. И второе. Ты заметил, что его кожа сильно шелушится. Складывается ощущение, что она сходит, как после солнечного ожога.

- Ну, эти проблемы я оставлю тебе. На то ты и доктор. Разбирайся сам, а я поеду на службу. К шести часам постараюсь быть у тебя. Жди.

Но встрече этой не суждено было состояться в этот вечер. Не состоялась она и на второй день, и на третий. Дело обстояло так. Доктор позвонил Соколу к пяти часам.

- Сокол, визит отменяется. Можешь пока работать спокойно.

- Что случилось? – с беспокойством спросил он.

- Все очень просто. Наш подопечный проснулся, сходил в туалет, а потом выловил Марию, и вынудил ее принести ему опять куриного бульона с хлебом. Заметь, на этот раз он потребовал от нее еще и мяса. Наша Машенька, как тебе известно, человек доброго сердца. К тому же неровно дышит к этому обормоту. Она выполнила его просьбу в полном объеме.

- Ну, и что из того. Я и сам знаю, что перед этим обормотом, как ты говоришь, не может устоять ни одна женщина.

- Да дело в том, что он нажрался как удав, а теперь спит. Мне кажется, что до утра будить его смысла нет. Теперь придется ждать, когда он, наконец, отоспится. Тогда возможно и получится поговорить.

- Я могу приехать утром рано. Думаю, что сегодняшнего дня и ночи ему хватит на то, чтобы отоспаться.

- Сокол. Мне кажется, что спешить тебе не надо. Я думаю это у него надолго. Поступим так, как только я замечу у него признаки бодрствования, я тут же с тобой свяжусь. Пока не будем его беспокоить, пусть уже жрет и спит, а я за это время проведу еще цикл анализов, что-то меня в них настораживает.