Зачем смерть давала шанс (СИ)

Его размышления прервал молодой человек, заглянувший в комнату. Придав своему голосу как можно больше строгости, сказал.

- На выход, к вам следователь пришел.

Антон не стал заострять на этом внимание, а молча вышел в соседнюю комнату. Осмотрелся. В комнате за столом, сидел молодой человек, чуть более тридцати лет, с наглой улыбкой на лице.

Своими маленькими глазками он внимательно изучал Антона, стараясь, как ему казалось, произвести на арестованного впечатление матерого служаки, перед которым трепещет всякий арестант.

Антон, не дожидаясь приглашения, подошел, сел на стул, прикрученный анкерными болтами к бетонному полу, и внимательно посмотрел на зеркало. Его записки на зеркале уже не было, зато почувствовал за ним чье-то присутствие. Ему показалось, что человек, который находится по ту сторону, внимательно наблюдает за ним. От него так и несло каким-то негативом, как в туннеле сквозняком. Антон внутренне напрягся, потом почувствовал, а затем пришла уверенность, что находящийся человек по ту сторону, доставит в будущем много неприятностей. Отвернувшись от зеркала, посмотрел на следователя.

- Ну что, следователь? Долго мы будем сидеть, или вы все же объясните, кто вы и как к вам обращаться. А теперь вопрос, почему я здесь нахожусь. Кроме вопроса, есть у меня и замечание.

- В чем же оно заключается?

- В том, что в нашей стране, не зависимо от того, арестованный человек или просто гость, принято накормить человека. Если у хозяина нет такой возможности, то хозяин должен хотя бы предложить стакан простой воды. А я убеждаюсь в том, что в вашей организации это совсем не принято.

- Я тебя понял. Начнем по порядку. Меня зовут Мирещенко Павел Петрович. Я капитан КГБ. Должность – следователь-дознователь. Это первое. Второе, ты находишься здесь в связи с пропажей вертолета и особо секретного груза. Третье, ты арестован по этому делу. Четвертое, когда мы сочтем, что ты с нами достаточно откровенен и собираешься с нами сотрудничать, вот тогда мы тебя и накормим, и напоим. Мне кажется, что я доходчиво ответил и на твой вопрос и на замечания.

- Вот теперь хоть что-то прояснилось. Вы не поверите, у меня даже в голове ясность появилась. А от ваших теплых слов пропало полностью чувство голода. Ну и еще добавлю, так от себя. Мне ваше имя и фамилия совершенно ни к чему, достаточно одного звания. Представляться мне вам не имеет смысла, вы и так обо мне все знаете, даже больше, чем положено. Насчет пищи и воды скажу вам так, что Антон Максимович Ли, подполковник ГРУ ГШ никогда не унижался и, думаю, не унизится, вымаливая кусочек черствого хлеба и глотка воды.

- Ну, это мы еще посмотрим. Эти стены еще и не таких обламывали. Еще пощады будешь просить, а не только умолять.

- Не преувеличивай, капитан. Часть ваших слов можно оправдать тем, что вы меня не знаете. Нельзя простить то, что вы обращаетесь к старшему по званию на ты и столь нагло. Вы прекрасно знаете, что я не арестован, и у вас на руках нет постановления на арест не только от вашего руководства, но самое главное, что его нет от военной прокуратуры. Даже если допустить, что я задержан, то и это не дает вам права оскорблять и угрожать мне.

- Хорошо, Давайте считать, что я слегка погорячился, и продолжим наш разговор на интересующую нас тему, – скрипя зубами, согласился он.

- Согласен. Спрашивайте, товарищ капитан, я постараюсь со всей правдивостью ответить на все интересующие вас вопросы.

- Постарайтесь рассказать, как можно подробнее, не упуская самых мелких деталей, даже если они покажутся вам не существенными. Начните с того момента, как вы поднялись в воздух.

Глава 33

Антон начал рассказ. Ему особенно напрягаться не приходилось. Он просто рассказывал то, что написал накануне в докладной, с той лишь разницей, что теперь он мог высказать свое мнение по поводу того или иного происшествия.

Капитан слушал, часто перебивал, задавал дополнительные или наводящие вопросы. Порой спрашивал одно и тоже по нескольку раз, стараясь поймать его на несоответствии ответов. Так он старался вывести собеседника из духовного равновесия, надеясь, что собеседник в сердцах сможет сказать лишнее, и это можно будет использовать в своих целях. Вскоре Антону надоело.

- Послушайте, капитан, может, хватит производить впечатление матерого следователя. Вы еще молоды и не достаточно опытны в ведении допроса, хотя продвинулись по карьерной лестнице довольно высоко. К ведению таких допросов я подготовлен гораздо лучше вас, и опыта в этом у меня намного больше. Еще раз хочу вам заметить, что у нас не может быть допроса без санкции на арест. У нас может быть только беседа. Если вы действительно заинтересованы в моем рассказе, то постарайтесь выслушать меня внимательно, не перебивая своими вопросами. В конце беседы можете задать уточняющие вопросы.

- Хорошо, я слушаю вас.

Антон продолжил рассказ, но уже монотонным голосом. Под этот монотонный голос следователь постепенно стал засыпать, чего Антон и добивался. Вскоре замолчав, он пристально посмотрел на капитана, потом, повернувшись, подмигнул в зеркало. Почувствовав неладное от наступившей тишины, капитан встрепенулся и вопросительно посмотрел на Антона.

- С вами хотят поговорить.

- Кто? – удивился капитан.

Антон слегка кивнул головой в сторону зеркала. Капитан удивленно посмотрел на зеркало, потом на телефон, стоящий на столе, а потом вновь на Антона.

- Да-да, сейчас позвонят, – заверил он.

В ту же секунду раздался противный, дребезжащий звук старого, еще довоенного, телефонного аппарата. Капитан в испуге схватив трубку, вскочил с места и стал по стойке смирно. Несколько секунд слушал молча, потом сказал:

- Слушаюсь, – и положил трубку на рычаг.

Пока садился на стул, Антон успел заметить, как быстро переменилось выражение его лица. Теперь в его взгляде читалась наглость цепного пса, чувствовавшего за сотой присутствие строгого хозяина, за которого он готов был порвать любого.

- Что, хозяин хвост накрутил?

Антон мог даже не спрашивать, он прекрасно понимал, что именно сейчас начнется его поединок с человеком, находящимся по ту сторону зеркала. Посредником в этом поединке будет его цепной пес.

Теперь Антону понадобится вывести из равновесия и самого хозяина, чтобы перехватить инициативу. Чтобы достичь своей цели, он и упомянул о собачьем хвосте, так сказать, для затравки. Это у него получилось.

Капитана это задело за живое. Он, с трудом сдерживая себя, засыпал Антона вопросами.

Вскоре Антон заметил, что капитан перестал слушать его монотонные ответы, а, часто задавая очередной вопрос, сам на него отвечал, обвиняя во всем Антона. С его слов получалось, что это не он отвечает на вопрос, а Антон обвиняет сам себя. Из его слов выходило, что именно он выбрал наиболее опасный маршрут. Это он настоял лететь именно на вертолете, и именно по его вине был сбит вертолет, и это он виноват в смерти их сотрудника. Это он разработал план похищения груза. Для этого он убил пилота и сотрудника КГБ. Потом сдался в плен вместе с грузом, где был завербован американской разведкой. Потом они изучили документы, и через две недели Антон вернулся назад, чтобы продолжать на родине свое шпионское дело.

Антон слушал его и удивлялся. Он не мог поверить, что у этого недотепы, может быть такая извращённая фантазия. То, что это не его мысли, он понял, но зачем его на это натаскивают, Антон понять не мог. Ведь сам по себе это был довольно обыденный случай, каких по всей Африке происходило множество.

Во всех странах, где было присутствие советских войск, происходило нечто подобное, не зря ведь в чемоданчиках присутствовал код уничтожения. А этот случай вообще не стоит называть уникальным, тем более, что груз остался цел и невредим. То, что чемодан не вскрывался, легко мог определить специалист закрывавший его.

Кроме этого Антон был уверен, что специалисты конторы давно уже вылизали языком весь злополучный чемоданчик, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепочку. Но ничего найти не смогут, в этом он был абсолютно уверен. Он не понимал, зачем им понадобилась эта игра в шпионы.