Братья по оружию

арализатора раскололось на кусочки, и голову Майлза разорвала дикая вспышка сине-желтой боли.

Глава 11

Майлз очнулся на больничной койке: обстановка негостеприимная, но привычная. Вдали, за окном, у самого горизонта мерцали во тьме странным зеленым светом остроконечные башни Форбарр-Султана, столицы Барраяра. Значит, он в императорском госпитале – главной больнице империи. Голые, чистые стены – все тот же строгий суровый стиль знакомый с детства, когда обследования и операции повторялись так часто, что госпиталь казался Майлзу домом.

Вошел врач. Лет шестидесяти на вид: коротко остриженные седеющие волосы, бледное морщинистое лицо, расплывшаяся с годами фигура. «др.Гален» – гласила надпись на значке. В карманах у него позвякивали инъекторы. Вероятно, совокупляются там и размножаются. Майлза всегда интересовало, откуда берутся инъекторы.

– Вот вы и очнулись, – радостно сказал врач. – Вы ведь больше от нас не уйдете?

– Уйду?

Майлз был весь опутан трубками и капельницами. Трудно себе представить, что он вообще способен куда-то уйти.

– Кататония. Мир болезненных фантазий. Ку-ку. Короче, безумие. Короче – единственное, куда вы могли бы уйти, насколько я понимаю, а? Это у вас семейное. Голос крови.

Майлз услышал биение красных кровяных телец: они нашептывали тысячи военных тайн, водили пьяные хороводы с молекулами суперпентотала, а их гидроксильные группы полоскались на ветру. Он отогнал от себя странное видение.

Гален опустил руку в карман.

– Ой! – Он выдернул руку, стряхнул с нее инъектор и сунул кровоточащий палец в рот. – Эта дрянь меня тяпнула!

Он взглянул на пол, где молоденький инъектор неуверенно семенил на тоненьких металлических ножках, и раздавил его каблуком. Тот скончался, тоненько пискнув.

– Такой мысленный уход характерен для оживленных криотрупов. У вас это пройдет, – успокоил Майлза доктор Гален.

– Я был мертв?

– Убиты наповал. На Земле. Провели год в криогенной камере.

Как ни странно, это Майлз помнил. Он лежал в хрустальном гробу, как сказочная принцесса, а за заиндевевшими стеклами мелькали шаловливые призрачные фигуры.

– И вы меня оживили?

– Нет, не то. Вы испортились. Худшего случая морозильного ожога я не встречал.

– О! – Майлз озадаченно помолчал, а потом робко добавил: – Значит, я все еще мертвый? Можно, чтобы у меня на похоронах были лошади, как у дедушки?

– Нет-нет-нет, конечно, нет. – Доктор Гален кудахтал, как наседка. – Вам не дозволено умирать, ваши родители запретили. Мы пересадили ваш мозг в новое тело. К счастью, оно оказалось под рукой. Бывшее в употреблении, конечно, но почти новое. Примите мои искренние поздравления, вы опять – девственник. Ну, не умно ли было с моей стороны держать для вас наготове клона?

– Мой кло: мой брат? Марк? – Майлз резко сел, стряхивая с себя трубки. Дрожа, он придвинул к себе столик и уставился, как в зеркало, в полированный металл крышки. Лоб был расчерчен пунктиром больших черных швов. Майлз с ужасом разглядывал свои руки. – Боже