Вспомни о Флебе

т полученный дар, благословенный красота причастия!

Не в силах вымолвить ни слова, Хорза растерянно уставился на гиганта. Что следует отвечать таким людям? Хорза откашлялся, все еще надеясь, что что-нибудь придет в голову, но Фви-Зонг опять не дал ему заговорить.

- Слушай же, дар моря, что мы быть пожиратели, пожиратели пепел, пожиратели грязь, пожиратели песок и деревья, и трава, простейшие, самые возлюбленные, самые истинные. Мы стараться готовить себя к наш день испытаний, и сейчас этот день есть прекрасно близко! - Голос золотисто-коричневогв пророка стал пронзительным. Он развел руки, и складки жира снова заколыхались. - Так гляди на нас, которые ждать время восхождения с эта мертвая равнина, с пустые животы и внутренности, с голодные души!

Мягкие ладони Фви-Зонга шлепнули друг о друга. Пальцы переплелись, как большие раскормленные черви.

- Если мне будет позволено... - прохрипел Хорза, но гигант снова заговорил, обращаясь к грязной толпе, и его голос забулькал над золотым песком, кострами и мрачными, исхудавшими людьми.

Взгляд Хорзы побрел над широким берегом к такому далекому космическому парому с открытыми дверьми. И чем дольше он глядел на паром, тем тверже в нем была уверенность, что это машина Культуры.

Никаких определенных признаков не было, но его уверенность с каждым мгновением крепла. Вероятно, он был сорока или пятидесятиместным - как раз достаточно, чтобы забрать всех виденных им на острове людей. Он не казался особенно новым и скоростным и, по-видимому, был совсем невооружен, но что-то в этой простой и функциональной конструкции выдавало Культуру. И телега, которую тащат животные, и автомобиль, спроектированные Культурой, несмотря на бездну времени между эпохами, которые они представляли, все равно имели бы что-то общее. Хорзе бы помогло, если бы Культура нанесла какую-нибудь эмблему или надпись, но она, бессмысленно избегая всякой помощи и нереалистичная до крайности, отказывалась доверять символам. Она стояла на том, что она такая, какая есть, и не нуждается ни в каких внешних признаках. Культура была каждым отдельным принадлежащим ей человеческим или машинным существом, но вовсе не их единством. Сама ее суть не позволяла ей связать себя оковами каких-либо законов, обнищать деньгами или пойти за вождями в безумие, и точно так же она была неспособна неверно представить себя с помощью каких-либо символов.

И все же, несмотря на это, Культура имела группу символов, которыми очень гордилась, и Хорза не сомневался, что машина перед его глазами, если она действительно была машиной Культуры, должна иметь на корпусе, внутри или еще где-то хоть несколько надписей на марайне.

Была ли она как-то связана с этой массой плоти, все еще что-то говорившей исхудавшим людям вокруг костра? Вряд ли. Слишком примитивным был марайн Фви-Зонга. Хорза и сам не владел в совершенстве этим языком, но знал его вполне достаточно, чтобы понимать, с каким трудом пользовался им Фви-Зонг. Кроме того, не в обычаях Культуры одаривать