Незаметный человек / Восьмой участок кладбища (СИ)

Маранин Игорь Юрьевич

Незаметный человек

1.

Лишняя могила обнаружилась случайно.

На восьмом участке Салов и Лопатин прикапывали за оградкой кота, откинувшего лапы накануне вечером. Хозяйка уговорила землекопов совершить акт милосердия за три сотни рублей. Закончив работу, сели перекурить, и тут взгляд Лопатина упал на свежий могильный холмик.

- Это чё? - удивлённо произнёс он. - Кто накопал, на?

Под рябиновым кустом с ещё зелёными гроздьями ягод ровным прямоугольником темнело свежее захоронение. Почесав небритый подбородок, Салов обошёл его по контуру и остановился у деревянного креста.

- Степан Иванович Незаметный, - прочёл он на картонной табличке, прибитой к кресту.

Покойный словно издевался своей фамилией над землекопами, не заметившими самоуправства на подведомственной территории.

“Во-первых, - загибая пальцы, думал Салов, - на восьмом участке хоронить запрещено, закрыт он. Во-вторых, нарядов за вчерашний день закрыто четыре - и все на тридцать втором участке. В-третьих, Моська отпустил их в два часа, а до двух они никак не успели бы здесь отработать. В-четвертых, Женька Салов свой ум ещё не пропил …”

- Ты чё пальцы гнёшь, на? - Лопатин сделал затяжку и бросив сигарету, затоптал её кирзовым сапогом. - Звони Михалычу, пусть башляет нам бабки. А ежели ещё раз в нашу смену халтурить будет, я его ушами дышать заставлю.

- Не кипишись, Лопата, - загибая пятый палец, охладил его товарищ. - Михалыч в Тамбов укатил, сын у него разводится. И напарника прихватил: там такой скандал - стенка на стенку.

Собрав доводы в кулак, Салов разогнул пальцы и достал телефон - о лишней могиле следовало сообщить Моське, то есть директору Моисеенко. Выслушав подчиненного, тот разразился длинной тирадой, из которой следовало: ни о каком захоронении он не знает, а за появление его вычтет у копалей из зарплаты.

- Раз, говорит, в вашу смену схоронили, вы и виноваты, - скривившись, словно от зубной боли, плюнул Стольник.

- Михалыч это! - убеждённо сказал Лопата. - Больше некому, на. Пришиб в Тамбове из родни кого, привез и закопал. Или масоны - фамилия у мужика подозрительная.

Лопатин был убеждённым конспирологом и верил в НЛО, порчу и всемирную закулису.

- Надо узнать, кто такой этот Незаметный! - заявил его напарник, сморкаясь в клетчатый носовой платок размером со скатерть.

2.

От Верки Сычёвой ушёл муж - третий с начала года, и она оплакивала судьбу, сидя перед телевизором. Подле безутешной женщины стояла ваза с клубничным вареньем и кружка чая размером со спортивный кубок. Ответив на звонок, Верка долго не могла поверить, что ей звонит Женька Салов. Женьку она помнила хорошо: в школе он учился двумя классами старше, красиво матюгался и гонял всех пацанов во дворе. Теперь, говорят, работал на кладбище, колымил хорошие деньги и имел право бесплатно хоронить родственников.

- Зайди в “Одноклассники”! - кричал в трубку Салов. - На свою страничку!

- Зачем? - не могла понять Верка. - Что случилось? Это точно ты, Жека?

Салов многоэтажно выругался.

- Точно ты! - обрадовалась Сычёва. - Ты же вроде развёлся, да?

Как назло связь рвалась, и слышно было худо: то ли из-за плохого покрытия оператором, то ли из-за басовито стучавшего в необъятной груди взволнованного сердца.

- Фамилия у него - Незаметный! - настаивал Жека.

- Не было у нас в классе такого! А ты точно со своей разошёлся?

- Верка, край мне надо о нём узнать! Хошь, я тебе огород вскопаю?

“Огород? - хотела удивиться Верка. - Зачем его копать в июле?”

Но вовремя прикусила язык. Да пусть перекопает этот чертов огород, жалко что ли?!

Комары на кладбище злые, не чета обычным. И волдыри от них величиной с пятирублевую монету. Но некоторых людей они облетают стороной, словно не замечая. Лопате дружно завидовали все землекопы: его кровососы не трогали.

- Я как думал? - рассказывал Салов, прихлопнув широкой ладонью очередную гроздь насекомых. - Нынче даже ЦРУ террористов по социальным сетям ищет, а чем я хуже? Может, на внешность он и незаметный, а фамилия очень даже приметная. Помнишь, Верку Сычеву из школьной команды по баскетболу? Она в “Одноклассниках” выложила фотку седьмого класса и подписала все фамилии, вот, гляди. В нижнем ряду справа - Стёпа Незаметный.

- Не видно ничо, на, - вглядываясь в фото, произнёс Лопата. - Засвечена морда у него.

- Плюнуть и растереть! Всё равно отыщем… Верку узнаешь?

- Ничо она худая была! Щас не обхватишь, разве тока за шею… Это всё масоны, на.

- Чо масоны? - опешил Салов.

- Виноваты они, говорю.

- В том, что Верка растолстела?

- Ну да. Травят её соей и пальмовым маслом, вот и разнесло бабу.

Некоторое время они курили молча. Салов шлёпал комаров и думал о Верке - ему нравились женщины в теле. А худышки, наоборот, виделись чахлыми и болезненными. Лопатин размышлял о масонах: добрались вольные каменщики до их городка или нет? Получалось, если могилу копал Михалыч, можно было жить спокойно, только на сою и пальмовое масло не налегать.

Телефон тренькнул через час. Женька включил громкую связь и умиротворённую тишину кладбища нарушил воркующий Веркин голосок.

- Ты представь! - радостно щебетала она. - Учился этот Незаметный с нами до девятого. Даже в походы ходил и в Анапу по путёвке ездил. Это я по фотографиям выяснила. Помнишь, мой класс путёвку выиграл на Олимпиаде? Золотое было детство… Ну кроме старших классов, там жуть сплошная. Слушай, а с огородом ты не обманешь, нет?

- Не обману, - пообещал Жека. - Ты рассказывай, рассказывай.

- Я как думала? - хвасталась Верка. - Раньше менты бабок у подъездов расспрашивали, когда преступников ловили. А чем я хуже? Поднялась на восьмой к бабе Зине - помнишь её?

- Ну.

- Чахнет на своём восьмом! Прежде-то скамейки у подъездов стояли, и цветочки росли, а сейчас всё машинами заставлено. С восьмого этажа попробуй в её годы разгляди, что во дворе делается. А у тебя какой автомобиль, Жека?

- Большой.

- Я так и думала почему-то! А цвет какой?

- Так чо старуха-то? В памяти ещё?

- Ха! Это мы одноклассников не помним, а баба Зина и сейчас всё про всех знает. У Стёпкиной матери (я её вспомнила!) коса до колен была, а работала она на заводе кладовщицей. Там же и отец трудился токарем. На редкость дружно жили, этаноловая семья.

- Эталонная, - поправил Салов.

- Оба предка на районной Доске почета висели. Правда потом, когда Стёпка в армии был, папаша свинтил из семьи, - тут Верка жалостливо хлюпнула носом. - А мамка волонтером заделалась и съехала из дома. Так я насчет огорода беспокоюсь, Жека! Некопаный ведь стоит, а уже середина июля.

- Будет тебе огород, будет! - пообещал Салов.

Ему вдруг самому захотелось этого неприхотливого дачного уюта. Неторопливой работы на грядках, запаха борща с маленькой кухни и долгого чаепития на закате под яблоней.

Ничего путного Верка больше не выяснила. Со срочной службы Степана, по её словам, отправили на ближневосточную войну.

3.

Моська приехал на велосипеде. В тёмно-зелёном костюме он напоминал кузнечика, но норов имел как у саранчи - крутой, нахрапистый.

- Какого хера вы сюда припёрлись?- орал он. - Халтурили втихаря? Кошечек с собачками прикапывали? Вы в своём уме?! Здесь нельзя хоронить! Здесь отцы-основатели города лежат! Космонавт! Почётные граждане! А вы им дохлых кошечек по соседству? Где эта могила?!

Он лихо соскочил с велика, но поскользнулся и едва не упал.

- Мы тут расследование провели, - сообщил Салов, глядя, как директор наматывает круги вокруг незаконной могилы. - Захороненный гражданин учился в школе Љ 2, затем в училище. Был призван в армию, а в конце службы - отправлен на ближневосточную войну. Надо бы военкомат задействовать. У вас нет там знакомых?

Моська остановился и посмотрел на землекопа.

- Все люди - будущие покойники, - заявил он. - Всем лежать на хорошем месте хочется. Как говоришь, его фамилия? Неизвестный?