Воин

Когда телега отъехала достаточно далеко, позволяя продолжить разговор, Конвей и Леклерк пошли дальше. Они прошли уже около мили, когда Конвей показал на холм земли, высившийся сбоку от дороги.

— Знаешь, что это такое?

Леклерк не знал.

Конвей продолжил:

— Ты помнишь семейство, которое мы видели на рынке около недели назад? Мы обратили внимание, что они как будто из другого племени, и люди относятся к ним не слишком дружелюбно. Я потом спросил Ти про них. Их называют торговцами. — Он описал их странный образ жизни, добавив: — У них не слишком хорошая репутация. Одно из прозвищ, которым она их обозвала, — «грабители проклятых Богом мест». — Он остановился и показал большим пальцем на земляной холм. — Вот оно — проклятое место. Когда-то там была деревня, или поселок, или город. Его перевернули вверх дном, погребли, сожгли — что угодно. Торговцы буквально охотятся за такими местами, и когда находят, то начинают грабить. Их всегда прогоняют местные жители, но обычно они успевают кое-чем поживиться.

— Я думал, что гиганты — это мы.

— Я тоже. У меня пока не было времени спросить Ти об этом. Интересно, что некоторые из проклятых мест были и радзонами. Торговцы научились определять, когда они становятся безопасными. Вероятно, наблюдая за животными, которые проходят в зону и уже не гибнут сразу. Крутой народец. Ти обозвала их «грабители могил». Неудивительно, что их не любят.

Леклерк предложил пойти взглянуть на проклятое место поближе. На первый взгляд перед ними лежал открытый карьер; на разрезах, располагавшихся ярусами, работали люди. На краю карьера лежали несколько груд добытого материала, привлекшие их внимание.

Их соглядатаи отошли назад, удовлетворившись тем, что держат своих подопечных в поле зрения.

В самую большую груду были сложены строительные материалы: кирпичи и бетонные блоки, готовые к использованию. Железобетон разбивался на части, арматура кропотливо извлекалась и складывалась в центральную кучу, к металлам. Медная труба в хорошем состоянии лежала отдельно, охраняемая стражником. Они уже знали, что здесь она считалась драгоценностью, как и другие материалы, хранившиеся вместе с трубой, — керамика и стекло.

Мужчины, работающие в карьере, сносили свои трофеи в центр ямы, откуда кран поднимал их на поверхность земли. Конвей и Леклерк наблюдали, как грузчик снизу крикнул своему партнеру, чтобы тот поднимал груз наиболее ценных товаров.

— Взгляни на эту конструкцию, — сказал Леклерк. — Стрела крана прикреплена к столбу около того парня. Там только один шкив. Трудно поверить, но нет даже браншпиля. Парень просто тянет за веревку, и…

Не успел он закончить фразу, как веревка выскользнула из рук мужчины. С замечательной быстротой он схватил бухту сложенной около него веревки и набросил тормозную петлю на столб, очевидно предусмотренный для этой цели. Несмотря на скорость его реакции, груз пошел вниз, обрушившись на стоявшего рядом грузчика, и лишь потом, дернувшись, остановился. Грузчик рухнул на землю бесформенной дрожащей кучей. Стекло и посуда разбились с жалобным звоном.

До сих пор Конвей и Леклерк считали, что стоящие вокруг надсмотрщики лишь наблюдают за работами, не обратив внимания на дубинки, висевшие у них на поясе. Но сейчас трое надсмотрщиков бежали к месту происшествия с оружием в руках. Мужчина, работавший на подъемном кране, с безумным выражением лица метнулся в одну сторону, потом в другую. Когда стражники приблизились, он рухнул на колени, моля о пощаде. Стража ие обращала на мольбы никакого внимания.

Леклерк потянулся за пистолетом, но Конвей схватил его за руку, прошипев:

— Не будь идиотом! — и побежал к склоненной фигуре и трем избивающим ее стражникам. Заметив приближение одного из незнакомцев Алтанара, те отступили на шаг. Они усмехались, явно довольные своей работой. Леклерк торопился. Они с Конвеем затеяли с надсмотрщиками разговор об устройстве карьера. Когда они ушли, окровавленный рабочий уполз прочь. Вскоре, шатаясь, он поднялся на ноги и спустился вниз, в карьер.

Так они обнаружили, что все рабочие здесь были рабами.

— Да их тут добрая сотня, — сказал Конвей, и один из надсмотрщиков радостно закивал.

— Ровно девяносто три. Больше всего из Харбундая, некоторые из племен с Матери Рек. Мы здесь копаем самое большое проклятое место в королевстве. Там внизу много всякой всячины, оставшейся от гигантов.

— Мы видели в груде кубки для вина. Они не показались мне гигантскими, — заметил Леклерк.

Стражник казался удивленным.

— Конечно, нет. Никто не знает, где на самом деле жили гиганты. Это — проклятое место, одно из мест, где жили их рабы. Как-то раз они попробовали убежать от гигантов, но боги их всех убили. Разве у вашего народа, откуда вы пришли, нет проклятых мест?

— Конечно. — Конвей оскорбленно выпрямился. — Но наши гиганты ничего не оставляют после себя в проклятых местах. Наши гиганты никогда не пришли бы в место, где живут рабы.

— О! — Мужчина выглядел пораженным, но вскоре смог продолжить: — Ну, от гигантов здесь осталось негусто. Так, немного стали. Должно быть, рабы все растащили.

— Наверняка, — ответил Леклерк тоном, не согласующимся со смыслом слов. Конвей попрощался со стражей. По дороге назад некоторое время они хранили молчание.

— Почему Ти не сказала, что здесь работают рабы? — наконец поинтересовался Леклерк.

— Не знаю. Спрошу у нее.

Леклерк усмехнулся.

— Держу пари, что спросишь. — Он продолжил, не обращая внимания на то, что Конвей обернулся, свирепо глядя на спутника: — У тебя ведь будет множество возможностей задавать ей вопросы, правда? К ней ты отправляешься, когда хочешь уйти от себя. Если она не похожа на большую часть этих дикарей, то должна знать, как иногда огорчает упущенный шанс.

На шее Конвея задергалась жилка.

— Она сама рабыня, Луис. Ей это не нравится, но ничто не в силах изменить ее положения.

Остальная часть пути до замка была похожа на спринт; оба были в крайнем раздражении. Они расстались перед дверью комнаты Леклерка — тот резко повернулся и вошел, не говоря ни слова, а Конвей спустился в зал.

Прошла неделя, когда однажды утром Конвея разбудил настойчивый стук в дверь. Готовый ко всему, он схватил «вайп», ответив:

— Кто там?

— Я! — Леклерк был весел, в единственном слове звенело волнение.

Сонно чертыхаясь, Конвей рывком распахнул дверь, и Леклерк торопливо схватил его за руку.

— Ты не одет, — констатировал он и пробулькал, не обращая внимания на раздражение Конвея: — Я хочу тебе кое-что показать. Самую простую вещь в мире. Не могу понять, как я не Додумался до этого раньше.

На все вопросы Конвея он отвечал все той же понимающей усмешкой. Скоро и Конвей улыбался. Энтузиазм его спутника был непреодолим. Наскоро умывшись и побрившись, он позволил вывести себя из замка, через луг за его стенами, в город. Нырнув в низкий дверной проем, Леклерк буквально втащил за собой Конвея. Когда его более высокий спутник выпрямился, они оказались во дворе большой мастерской. Леклерк торжествующе показал на высокую неуклюжую конструкцию.

Хорошее настроение Конвея испарилось.

— Что все это значит?

Смущенный Леклерк все показывал на аппарат, отвечая:

— Это.

— Это же подъемный кран, — сказал Конвей, и Леклерк тут же снова воспылал энтузиазмом.

— Да, да. — Он потащил друга поближе, показывая ему детали конструкции. — Смотри — устройство с двойным шкивом. Подумай, какой выигрыш в силе! Но вот — действительно важная часть. — Леклерк понесся к браншпилю. — Это дает еще большую подъемную силу, — похвастался он, поворачивая колесо. Из смонтированного сверху устройства раздался клацающий звук, и Леклерк просиял. — Это — та самая штука, про которую я говорил. Простое храповое колесо. Видишь, как оно вращается на оси? И как крюк захватывает эти колеса на стреле браншпиля? Это значит, что колесо может вращаться только в одну сторону, Мэтт, если только ты вручную не отцепишь храповое колесо от нижнего стропа. Теперь те бедные ребята в своем карьере могут поднимать больше, легче и никогда не бояться, что груз свалится им на голову.