Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП)

— Как они умерли?

— Клинки, — мрачно ответил Джучи. — У двоих раны на горле. У третьего на теле.

Шибан обратил внимание на глубокий разрез на шее. Он аккуратно раздвинул кромки горжета, отметив, что удар нанесен точно в сочленения. Края раны были такими же черными, как и все остальное тело, и покрылись волдырями там, где густая кровь выкипела.

Шибан глубоко вздохнул. Он задумался над тем, как одолели воинов, скольких зеленокожих они убили, прежде чем пали. То, что об их смерти не сложат сказания, было позором.

Он поднял голову и огляделся.

— Где тела ксеносов?

Вокруг раскинулась темная, как космос, и покрытая трещина земля, освещаемая призрачным мерцанием оранжевого огня.

Джучи покачал головой.

— Никаких следов. Если только они не погребены глубже.

Шибану стало не по себе. Что-то не давало покоя.

— Странно, — произнес он.

— Хан?

Шибан задумался над этим. Он счистил еще больше грязи с нагрудника легионера, обнажив чогорийские глифы, выгравированные на керамите. Его глаза скользнули по изломанным очертаниям трупа, наблюдая, вникая, обдумывая. Наконец он поднялся.

— Три мертвых сына орду, — сказал он задумчиво. — И ни одного хейна рядом с ними.

Джучи молчал. Шибан ощущал его тревогу.

«Ты тоже чувствуешь это».

— Их победили, — продолжил Шибан. — Скажи мне, Джучи, что делают хейны с захваченными телами?

Джучи кивнул, как будто его хан подтвердил то, что он тоже заметил.

— Нет увечий.

— И эти разрезы… — Шибан замолчал и посмотрел на небо. — Когда Сангджай доберется сюда?

— Сказал, что в течение часа. Он взял грузовой корабль.

— Я хочу, чтобы третьего вывезли, — сказал Шибан, — чтобы всех троих отправили на «Калджиан».

— Что ты ищешь, хан? — спросил Джучи.

Шибан ответил не сразу. Он пристально смотрел на равнину, где собиралась разразиться новая гроза.

«Этот мир болен. У него злобная душа».

— Я не знаю, Джучи, — тихо ответил он.

Торгун плавно двигался по коридорам «Звездного копья». Он едва чувствовал раны, полученные на Чондаксе. Весь Легион приводил себя в порядок, и ему нравилось это ощущение. В последнее время прежняя дезорганизация в системе планирования Белых Шрамов была частично устранена, сменившись тем, что было похоже на разумный подход к практическим вопросам. Он не знал, почему так случилось, но по флоту ходили слухи, что новым советником Хана назначен терранин. Говорили, это была высокопоставленная женщина из Администратума, достаточно терпеливая и упрямая, чтобы взять под определенный контроль хаотичное руководство Легионом.

Торгун надеялся, что слухи были правдивыми. Было бы неплохо навести здесь порядок. За долгие годы он пришел к пониманию определенных достоинств чогорийского искусства войны, но это не значило, что он легко мирился с его недостатками. Если кто-то в конце концов решил взяться за них, тем лучше.

Освещение в коридоре, по которому шел хан, было слабым, едва озарявшим тусклые стены. По пути ему повстречались несколько матросов, каждый из которых почтительно кланялся. В большинстве своем они были терранами, хоть среди них попадались иномирцы. Легион все меньше рекрутировал воинов с тронного мира. Торгун слышал, что со временем все Белые Шрамы будут набираться с Чогориса.

До этого еще не дошло, но терране оказались в явном меньшинстве. Сложно было не стать подозрительным в такой ситуации. Чогорийцы были слишком вежливыми для проявления открытой враждебности, но иногда Торгун ловил… взгляды. Или может быть жесты между представителями одной культуры, в которую он не допускался из-за своего невежества.

А может быть, он все это выдумал. Такое тоже было возможно.

Хан добрался до отсека, в который направлялся, и накинул на голову капюшон. Светильники горели еще слабее, и место выглядело сонным. «Звездное копье» был большим кораблем с просторными кубриками и полупустыми оружейными, а несколько палуб не использовались. Вот уже некоторое время ему вообще никто не встречался.

Торгун огляделся по сторонам, прежде чем нажать на звонок. После паузы по комм-связи раздался тихий голос.

— Назовите цель визита.

— Открой дверь, Нозан, — устало произнес Торгун.

Дверь отошла, открыв за собой большое помещение: также слабо освещенный и по большей части пустой ангар, лишь несколько грузовых контейнеров были сложены у стен. В отполированном до блеска полу отражался свет фонарей. Под потолком висела огромная эмблема Легиона — бело-золотой разряд молнии.

Торгуна ждали тринадцать фигур, все терране, все без доспехов и в робах с капюшонами, все космодесантники. Когда он вошел, доведя число присутствующих до четырнадцати, они продолжали молчать.

— Добро пожаловать, брат, — произнес Хибу, кивнув покрытой головой. — Мы начали гадать, появишься ты или нет.

— Меня задержали, — пояснил Торгун, заняв место в кругу.

— Надеюсь, за тобой не следили.

Торгун метнул в говорившего испепеляющий взгляд, хотя тот все равно не мог его заметить.

— А ты как думаешь?

Хибу слегка улыбнулся в тени капюшона.

— Так он у тебя?

— Нам в самом деле нужно это делать? — спросил Торгун, все больше раздражаясь. Хибу, как и он, был ханом, командиром братства Рассветного Неба.

— Это формальность. Значит, мы можем начать.

Торгун покачал головой и засунул руку за пазуху. Он вытащил медальон — тяжелый, серебряный, с изображением головы ястреба поверх молнии.

— Доволен?

Хибу кивнул.

— Полностью.

Он махнул остальным, и они сняли капюшоны.

Торгун знал всех воинов по именам, их звания, роты. Он знал каждого из них лучше, чем некоторых легионеров своего братства. Некоторые были равны ему, хотя большинство младше по званию.

«Братства повсюду, частично совпадающие и противоречащие друг другу. Мы соткали странный гобелен».

— Итак, мы собрались, — сказал Хибу. — Давайте начнем.

Торгун глубоко вздохнул. Что-то в старинной церемонности собраний ложи всегда утомляло его. Они становились приемлемее, как только собравшиеся приступали к серьезному делу.

Но это было только его мнение. Все остальные воспринимали церемонии со всей серьезностью. Он должен проявлять уважение.

Тем не менее оно скоро начнется. Настоящее дело.

2

РОДНОЙ МИР

ЗАЛИЗЫВАЯ РАНЫ

ВРАГ ОБНАРУЖЕН

Все началось на Никее.

Таргутай Есугэй понял это уже тогда. Каждый прошедший месяц только укреплял его уверенность. Он был там, вместе с Ариманом, Магнусом и другими. Он свидетельствовал, спорил. Дебаты в основном шли в коридорах вокруг огромной арены, иногда в присутствии величайших из Астартес.

Но после слов Повелителя человечества все споры, конечно же, утихли. Столько выдающихся умов, великих воинов — все тут же замолчали. Возможно, тогда им следовало обеспокоиться, но никто этого сделал.

Нечто очень важное произошло на том мире. Иногда Есугэй считал, что была совершена ужасная ошибка, в другие моменты, что ее удалось избежать. Как бы напряженно задьин арга не размышлял над этим событием, его истинный смысл ускользал.

И вот он стоит в одиночестве на Алтаке, наблюдая, как ветер колышет траву, и чувствуя прикосновение солнечных лучей к обнаженной коже. Во все стороны раскинулся пустынный ландшафт Чогориса без единого холма или дерева. Его безбрежность всегда усмиряла гордыню, освобождая разум.

Есугэй слышал, что человеческий разум плохо справляется с безграничной пустотой его родного мира, и те, кто выросли здесь, были обречены на своего рода безумие незначительности.

Он прищурился, наблюдая за тем, как расплывается сине-зеленая полоса горизонта.

«Значение, — подумал он. — Настоящее безумие предполагать, что мы имеем какое-то значение».

Он позволил своему разуму покинуть оболочку тела, вздыхая, как призрак на вечном ветре.

Воин рассмотрел себя.

«Что я вижу?»