Потерянное освобождение

Все они как один прекратили работать и пораженно смотрели на него. Он быстро пришел к выводу, что рабочие не рассчитывали найти его, и задался вопросом, почему его присутствие здесь оказалось неожиданным. Это его сильно взволновало.

— Чего встали? — Из-за рудной тележки вышел еще один мужчина, более крупного телосложения и упитаннее, чем остальные. Он носил темно-синие штаны и куртку, покрытые легким слоем пыли, обут в прочные ботинки, на носках и пятках оббитые металлом. Лицо скрывал тонированный визор шлема, в руке мужчина держал плеть, рукоять которой была достаточно тяжелой, чтобы играть роль дубинки. Человек резко остановился, также увидев то, что находилось в только что открытом кармане залежи.

— Какого?..

Одетые в спецовки с инструментами взрослые начали о чем-то перешептываться между собой, слишком быстро, чтобы он мог понять их. Человек с плетью и с мнимой властностью в голосе протолкнулся вперед. Маленькая девочка спрыгнула с тележки и зашла в полость кармана.

— Назад, — приказал мужчина в форме и схватил девчушку за волосы, чтобы оттащить от бреши.

Ему не нравится этот человек с плетью. Крик девочки, наполненный болью и страхом, ворвался в его мысли, будто раскаленный нож, которым касаются обнаженного нерва.

Он встал и пошел к людям, которые отшатнулись от него, все еще перешептываясь и бормоча. Человек, причинивший вред девочке, замерев на месте, оттолкнул малышку. Затем надсмотрщик метнулся вперед, чтобы схватить его, но двигался так медленно, что уйти от вытянутой руки было проще некуда.

Мальчик ловко увернулся от стража, обеими руками ухватил его за запястье и с легкостью сломал, вызвав у мужчины болезненный вой. Злобный человек попятился с безвольно повисшей кистью, замахнувшись плетью в другой руке. Увенчанный шипами конец ринулся вперед, но мальчик с легкостью уклонился и схватил его в кулак. Человек истерично засмеялся и дернул плеть, чтобы свалить его. Мальчик устоял, расставил шире ноги и дернул оружие на себя, тем самым вывихнув стражу руку. Так и не разжав хватки, страж взлетел в воздух и рухнул на землю перед другими людьми.

Подойдя ближе, мальчик заметил в глазах рабочих смесь удивления, ужаса и надежды. Несмотря на текущие по замызганному лицу слезы, маленькая девочка улыбнулась ему. Ему вдруг захотелось порадовать ее, подарить ей что-нибудь и заверить, что все будет хорошо.

— Как тебя зовут? — спросила она. — Меня зовут Настури. Настури Эфрения.

Он схватил облаченную в шлем голову стража, резко оторвал ее и протянул девочке, которая рассмеялась, хотя взрослые в панике закричали. А затем он увидел свое отражение в визоре и понял причину их тревоги.

Он был обнажен и находился в теле мальчика, на вид не старше Эфрении. Его снежно-белую кожу расцвечивали пятна крови, и забрызганное алыми каплями лицо окаймляли угольно-черные волосы, глаза были совершенно черными, темнее ночи.

Он принялся искать ответ на вопрос девочки, пока с пальцев капала кровь. Лишь один показался подходящим, всплывший из глубин эмбрионной памяти.

— Девятнадцатый, — произнес он. — Я — номер девятнадцатый.

— Ничего не обнаружено, лорд, — доложила Эфрения. — Слабое фоновое эхо на тэрионских частотах, минимум пятидневной давности.

— Враги? — спросил Коракс, стиснув спинку командного трона.

— Обнаружено еще шесть кораблей — предположительно фрегаты, лорд, — добавила женщина. — Два ударных и один линейный крейсер. Насколько мы можем определить, все используют протоколы Несущих Слово. Они направляются в сторону границ системы.

— Оставаться здесь слишком опасно, — отозвался с галереи Агапито. — У Исстваана-четыре находится тридцать восемь кораблей.

— Тэрионцы погибли, — сказал Соларо.

— Увы, но это так, — с печальным лицом прошептал Валерий. Он бросил взгляд на Бранна, а затем перевел его на примарха. — Надеюсь, об их жертве не забудут. Как только мы вернемся на Освобождение, я составлю список имен и званий.

— Не сомневайся, им будут оказаны все, — заверил префектора Коракс. Темные глаза примарха блестели от света экранов на стенах и пультах управления стратегиума. — Их жертва не будет забыта. И мы отомстим за них.

— Примите мою благодарность, лорд Коракс, — произнес Валерий с глубоким поклоном.

Из громкоговорителя раздался приглушенный звук.

— Скачок энергии в реакторе, лорд, — сказала Эфрения.

— Уменьшить сканирующий сигнал до навигационного, — быстро ответил примарх. — Здесь мы больше ничего не найдем. Держать курс к ближайшей точке перехода, схема уклонения три.

Слуги в черных и белых одеяниях без лишних слов заторопились к пультам управления, и пару минут спустя сигнал тревоги стих.

— Зафиксировано авгурное сканирование, лорд, — быстро, но спокойно произнесла Эфрения. — Три фрегата изменили курс, направляются к точке перед нами. Сканирование указывает на увеличение количества принимаемых и передаваемых сообщений.

— Предатели заметили наше исчезновение, — сказал Коракс. Примарх подошел к диспетчеру и взглянул на экраны. — Придерживаться намеченного курса. Состояние отражающих щитов?

Прежде чем ответить, Эфрения сверилась с субэкраном.

— Маскировка на девяносто девять и три десятых процента, лорд, — ответила она. — Сбавить ход?

Коракс быстро произвел в уме необходимые вычисления, учитывая радиус действия вражеских сканеров и время, необходимое, чтобы уйти отсюда.

— Без изменений, — приказал он. — Большая скорость послужит нам лучше полной маскировки. Когда мы окажемся в двухстах тысячах километрах от врага, увеличить скорость на двадцать процентов. Мы должны прибыть к точке перехода через семь дней.

Примарх вновь сверился с дисплеями и набросал в уме расположение вражеского флота. Корабли быстро сворачивали блокаду внутренних планет, осознав, что Коракс направится внутрь системы, а не напрямик из гравитационного колодца звезды. Примарх Гвардии Ворона напомнил себе, что предателями командовал Хорус, один из величайших стратегов Империума.

Его братья-изменники прекрасно знали, на что способна Гвардия Ворона, многое почерпнув из анализа его предыдущих кампаний. Они будут вести себя осторожно и ничего не принимать как само собой разумеющееся. Возможно, Гвардии Ворона удалось выбраться из ловушки на Исстваане-V, но пока легион находился далеко не в безопасности.

В темном зале возле стратегиума «Духа мщения» шло совещание. Огромное помещение было достаточно большим, чтобы вместить несколько десятков человек, свет единственной лампы в центре потолка едва достигал дальних, увешанных знаменами стен. В другом конце зала, под вышитым багровым стягом с изображением золотого Ока Хоруса, красным мигала пара инфостанций. Пол представлял собой пластальную решетку, отполированную бессчетными ботинками до тускло-серого цвета.

Как только за Альфарием закрылась дверь, глаза примарха мгновенно адаптировались к сумраку. В похожем на пещеру зале находились еще три человека. Альфарий удивился — он ожидал, что на встречу явятся его братья-примархи. Сделав шаг вперед, он осознал, что попал не на военный совет, но на импровизированный допрос. Возможно, даже на суд.

От этой мысли примарху стало неуютно, и Альфарий принялся разглядывать остальных присутствующих с каменным, как он надеялся, выражением лица. Примарх Альфы осознавал, что испытывает терпение Воителя, но даже представить не мог, на что тот был способен в своем логове.

Хорус, Воитель, магистр войны, примарх Лунных Волков — Сынов Хоруса, поправил себя Альфарий, — сложив руки на коленях, восседал на широком троне с высокой спинкой, облаченный в тяжелые черно-пурпурные одеяния. Его лицо было скрыто тенями, глаза подернуты пеленой тьмы, лишь в их глубине таился блеск. Даже сидящий, Воитель приковывал к себе всеобщее внимание. Альфарий провел с Хорусом много времени — как в часы верности Императору, так и после — и никогда ранее не чувствовал от него такой угрозы по отношению к себе. В этот раз все было иначе. Хорус казался громаднее, чем обычно.