Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП)

Пятнадцать часов бомбардировок. Его щитам сильно досталось. Часть города оказалась разрушена, но главные ворота, центральная стена и их защитники еще стояли — с демонстративным неповиновением. Он был первым из девяти крупнейших городов на Сто пятьдесят четыре Шесть, или Хараатане, как называли его местные жители.

Разглядывая призрачные тени неподвижных людей, взиравших со стен на огромную армию, которая явилась, чтобы сокрушить их, Нумеон надеялся, что расколоть остальные города будет проще. Он стоял чуть более чем в восьми километрах от города, на крутом откосе из доломитового известняка, вместе с тремя самыми близкими своими братьями. Саламандры держались в стороне от прочих имперских офицеров — те расположились чуть дальше, на середине склона, переходившего в низкую широкую котловину, в которой собрались их силы.

— Так тихо, — прошептал Неметор, будто более громкая речь могла оборвать затишье перед грядущей бурей и вызвать упреждающий удар.

— А ты не вел бы себя тихо, если бы тебе противостоял легион? — спросил Леодракк. Он посмотрел наверх, вытянув шею и подняв к небу морду драконьего шлема. — Два легиона, — поправился он, хотя их собратьев нигде не было видно.

Оба воина были Саламандрами, но не могли различаться сильней. Тихоголосый Неметор был облачен в изумрудно-зеленые цвета легиона и носил на левом наплечнике эмблему пятнадцатой роты — белую голову дракона. Он был широким, толстошеим, с коротковатыми и крепкими ногами, и выглядел внушительно даже без боевой брони. Отчасти поэтому его также называли «Танком».

— Возможно, Танк, они подумывают сдаться, — предположил Атанарий, следя за возможным движением в городе через магнокуляры.

Как и Леодракк, он был облачен в снаряжение Погребального стража — доспехи, которым был придан драконий облик: с боевым шлемом, похожим на морду рептилии, и фестонными поножами, наплечниками и кирасой. Они навсегда почернели после Прометеева ритуала, и клейма саламандровских предбоевых клятв были выжжены на металле. Оба воина возвышались над Неметором, но уступали ему в массивности.

— Ты видишь этому подтверждения, Атанарий? — раздался низкий голос Нумеона. Огненно-красный гребень на боевом шлеме повернувшегося воина указывал на звание их капитана. Также он был советником примарха, а потому особенным. Пронзительность его взгляда ощущалась даже сквозь линзы шлема.

На Фатранскую долину, где стоял Хар-танн, начинала опускаться ночь. Глаза Нумеона горели в сумраке, как горячие угли костра. Они горели у всех Саламандр, это было частью их наследия, наравне с ониксово-черной кожей и жертвенной философией их Прометеева кредо.

— Даже с биноклем сложно с уверенностью говорить о том, что я вижу, Погребальный капитан, — Атанарий опустил магнокуляры, повесил их обратно на пистолетный ремень, после чего повернулся к Нумеону. — Я не заметил почти никакого движения. Если они запланировали попытку отразить нашу атаку, то все необходимые для этого приготовления уже сделаны.

— Восемь тысяч бойцов, плюс дважды столько — гражданских, часть из которых могли призвать в качестве поддержки для армии, — сказал Леодракк. — Они могут делать что угодно, это не помешает нам снести их ворота и навести внутри порядок.

В его голосе звучала неизменная воинственность. Как нередко отмечали его братья, казалось, что под кожей его течет раскаленная магма.

Неметор склонил голову набок.

— Брат, я думал, ты планировал сжечь их дома, а не наводить в них порядок?

Леодракк хмуро посмотрел на него и хрустнул суставами пальцев в латных перчатках.

— Спокойно, Лео, — предупреждающе сказал ему Атанарий, после чего повернулся к Неметору: — Но ты, Неметор, не думай, что твое близкое знакомство с Погребальной стражей дает тебе право неуважительно вести себя с нами. Мы этого не потерпим, даже от капитана.

Неметор виновато опустил голову.

— Если вы закончили переругиваться, то послушайте, пожалуйста, меня. — Нумеон кивнул в сторону склона, где несколько офицеров Армии карабкались наверх. — Полагаю, сейчас будут новости.

Нумеон открыл вокс-канал в боевом шлеме.

— Скатар'вар.

Ему немедленно ответили трескучим из-за помех голосом.

— Вызывай лорда Вулкана, — сказал Нумеон. — Армия и Легио титанов готовы к наступлению.

Он закрыл канал, зная, что раз приказ отдан, он будет выполнен.

Внизу, в пустынной котловине, ждал легион. Море изумрудно-зеленого, шесть тысяч воинов, готовых поставить город на колени. А за ними — четыре танковых полка в полном составе, включая сверхтяжелые машины: роту «Хищников» модификации «Инфернус» и достаточно «Мастодонтов», чтобы перевезти всех легионеров на поверхности. За танковыми войсками высилось трое «Псов Войны» из «Легио Игнис», по прозвищу «Огненные короли». Обычно «Псы войны» сражались в одиночку, но эта стая редко расставалась.

Хар-танн был грозным городом, с преданной своему делу армией, но ему не было суждено справиться с этой силой. Однако было что-то тревожное в тишине и в том, как хар-танцы позволили чужакам полностью поработить себя.

Нумеон зарычал, чувствуя старый, хорошо знакомый зов войны. Он наполнил его вокс-решетку резким запахом пепла от тяжелого дыхания. В конечном итоге их попытки сопротивления ничего не изменят.

— Пришло время предать их огню.

Опустив голову, Вулкан стоял на коленях в камере из обсидиана и черного металла. Лишь краснота раскаленных прутов для клеймения и теплое свечение углей вокруг горна пронзали тьму.

Воздух был удушающе-горячим. Сериф надела дыхательную маску и задавала примарху вопросы через вокс-кодер на поясе. Из-за этого в ее обычно сладкозвучном голосе появился металлический отзвук и скрежет помех.

— Значит, вы выросли в семье кузнеца? — спросила она, вытирая со лба очередную каплю пота. Ткань ее одежды потемнела подмышками и вдоль спины. Летописец прервалась, чтобы сделать глоток из фляжки, прикрепленной на бедре. Без нее обезвоживание и тепловой удар настигли бы женщину за считанные минуты. Она же хотела провести с Владыкой Змиев побольше времени, и если это было возможно только здесь, так тому и быть.

— В это так сложно поверить? — ответил Вулкан, в то время как комнату наполняли звук и запах горелой плоти — его плоти. — Да, он был кузнецом и кователем металла, превосходным мастером своего дела, которым я глубоко восхищался.

Человек, аугментированный для того, чтобы быть способным исполнять свои обязанности без риска для жизни, отнял раскаленный прут для клеймения от кожи примарха.

— Отмечено, — сказала Сериф, нацарапав что-то стилусом на планшете, который держала в другой руке. — Просто такое происхождение кажется довольно скромным для владыки космических десантников.

Изнемогавшая от духоты летописец продержалась в покоях примарха уже двадцать одну минуту, что не удавалось еще ни одному из ее предшественников, неизменно терявших сознание от жары.

— То есть мне следовало воспитываться в более высокородной семье?

Клеймовщик выбрал новый прут и осмотрел изогнутый конец, представляя, какого вида отметину тот оставит.

— Нет, я не это имела в виду, — ответила Сериф, поморщившись, когда плоть Вулкана вновь обожгли, заставив шипеть, как мясо на сковороде. — Но я полагала, что все примархи вышли из прославленных, военных родов. Или же были сиротами на мирах смерти.

— Ноктюрн — мир смерти, не особенно цивилизованный. Но мы все разного происхождения. Порой я спрашиваю себя: как так получилось, что мы вернулись к своему отцу воинами и полководцами, но вот мы стоим на передовой Великого крестового похода именно в этой роли.

Сериф нахмурилась, вытерла лоб рукавом.

— Кем еще вы могли бы быть?

— Тиранами, убийцами… архитекторами. Лишь судьба сделала нас лидерами, и я до сих пор не уверен, каким образом наше генетическое наследие предрасположило нас к этому призванию.

— А кем бы стали вы сами?

Вулкан улыбнулся, но тепла его дьявольскому голосу это не придало.