Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП)

— Продолжайте, — подгоняет их Олл надламывающимся голосом. — Продолжайте… «прости наши заблуждения»… давайте! Не слушайте его! Заглушайте его! Не слушайте его ложь!

Он слышит, как старый друг болтает в дрезденском магазине, заворачивая фарфор в газету, «на случай, если ночью будет налет». Слышит, как сестры зовут его по имени из клеток каравана. Слышит Его в тот день, когда они встретились, признав друг в друге родственное существо.

— Такие, как мы, — говорит Он Оллу, — такие, как мы, оставят след в веках. Вот почему мы сотворены так. Пути наших жизней не останутся неотмеченными.

— Мой останется, — уверяет Его Олл. — У меня нет вкуса к тем играм, в которые ты хочешь играть с миром. Я хочу просто обычной жизни.

— Мой дорогой друг, у тебя их будет, сколько пожелаешь.

Это было летом, на лугу за стенами Ниневии. Он никогда до того не встречал другого Вечного. И никогда больше не встречал такого, как Он.

Посмотрите на него теперь. Прошло столько времени, и посмотрите на глупого старого Олла Перссона, который отступился от всех тех игр и никогда не был их частью. Он пересекает вселенную на клинке ножа. Занимается дурацким странствием через варп и ткань космоса, чтобы не дать его играм развернуться.

М`кар приближается, во мраке слышен булькающий смех. Вокруг него, словно соцветие, кружатся голоса — голоса из жизни Олла. Боль, обман.

Олл и его паломники стоят кругом, спинами наружу. Спина Олла обращена прямо к тьме.

— Не смотрите, — произносит он. — Не слушайте. Пойте. Заглушайте это.

Но они перестали петь. Просто смотрят друг на друга. Справа от Олла Бейл Рейн, слева — Кэтт. Олл кладет им руки на плечи.

— Не смотрите, — говорит он. — Все будет окей.

Это не так, но что ему еще говорить?

Голоса у него в ушах. Боль прожитой жизни невообразима. Он знает, что другим тоже слышатся голоса. Бейл слышит Нив. Зибес умоляет свою мать перестать кричать. Кранк плачет о ком-то по имени Пеппи. Кэтт просто дрожит. Оллу не хочется знать, что она слышит.

Он медленно снимает руку с ее плеча. Если вообще есть шанс, то он приближается и будет крошечным.

— М`кар! — непроизвольно вскрикивает она.

— Шшш, — успокаивает ее Олл сквозь слезы.

— Ммммммккк! — вырывается у нее.

— Спокойно, — говорит Олл. Он опускает руку к поясу, к ремню, к завернутому атаму. Он чувствует на затылке дыхание демона.

Атам тоже теплый.

Единственный шанс. Единственный крохотный шанс.

— Малок! — взвизгивает Кэтт, у нее закатываются глаза.

— Тихо, — говорит Олл, хватаясь за кинжал.

— Малок! Малок! Малок! — вопит она. Бессмысленно. Он ее потерял. Ее больше нет.

— Малок Карто! — выкрикивает Кэтт, и ее тошнит. — Малок Карто! М`карто! М`кар!

У него есть кинжал. Единственный шанс.

Олл оборачивается, подняв клинок.

[отметка: —?]

Тварь пропала.

Вокруг них обычный мрак. Исчезли запах и жар. Смолы больше нет. Остаются лишь голоса, которые около минуты удаляются во мрак, словно шепот в другой комнате.

Олл моргает. Он осознает, что открыл рот для крика, и закрывает его. На раскрасневшемся лице чувствуется пот. Олл опускает клинок.

— Я не… — начинает было он.

Он смотрит на остальных. Бейл возится с хнычущим Кранком. Зибес сидит на земле, обхватив голову руками. Графт поднял Кэтт. Та обмякла.

— О Боже, нет!

Впрочем, она жива. Из ее носа течет кровь, а одежда спереди залита рвотой.

— Оно ушло обратно, — шепчет Кэтт, глядя на Олла снизу вверх.

— Обратно?

— Ты не почувствовал? Его утянули назад. Отдернули от нас, отсюда. Оно понадобилось где-то еще, для дела, которое важнее, чем мы.

Олл качает головой. Ему вспоминаются слова Джона. Продержись подальше от него достаточно долго. В конце концов ему придется сдаться и повернуть назад.

— Во имя Господа, что же произошло? — вслух гадает Олл.

— Малок Карто, — произносит Кэтт. Графт помогает ей встать. Она держится нетвердо.

— Это нечеловеческое имя, — говорит Олл.

— Нет, человеческое, — настаивает она. — Я чувствую. Как минимум, трансчеловеческое. Кем бы ни был Малок Карто, именно из-за него М`кару пришлось уйти и оставить нас.

— В таком случае мне жаль несчастного Малока Карто, — произносит Олл.

Кэтт качает головой.

— Не знаю почему, но мне кажется, что зря.

У него своя судьба.

[отметка: —?]

Над терновыми зарослями начинается неяркий рассвет. Его сопровождает шелест поднявшегося ветра. Олл берет направление. Он вполне уверен, что приближение М`кара закрывало их от ветров и не давало взять направление.

Небо чистое, по крайней мере пока что.

Им еще предстоит долгий, очень долгий путь, и он будет не проще.

— Что будем делать? — спрашивает Зибес.

— Продолжаем идти? — добавляет Кранк. — У нас есть маршрут? Эээ… направление?

— Борей, — произносит Олл, откладывая компас и таблицу. — Северо-северо-восток. Борей или хотя бы Месе для грекан. Нордострони для франков. А для романиев Аквило.

Он достает кинжал и готовится сделать следующий разрез. Их путешествие продолжится, как и раньше — неотмеченным. Таким же, как и их жизни и судьбы.

Потому-то у них есть шанс на успех.

— Так что будем делать? — спрашивает Бейл.

Олл плашмя прикладывает ладонь к воздуху и начинает резать.

— Идем дальше, — произносит он. — Окей?

Мне жаль. Раньше я верил. Верил, что во вселенной есть нечто большее. Больше, чем мы можем потрогать и увидеть, высшая сила, которая направляет и оберегает нас. Я никогда тебе об этом не говорил, потому что знал, что ты можешь рассердиться. Можешь уйти. Теперь тебя в любом случае больше нет, а я уже не верю. Мне жаль. Я был прав — по ту сторону наших грез есть иной мир. Жаль, что не могу больше верить, будто это мир добра. Я не хочу идти туда.

Аарон Дембски-Боуден

Гвозди мясника

1

Раньше — до того как примарх начал свое восхождение к славе, до того, как он был схвачен, — корабль назывался по-другому. В те более светлые дни он носил имя «Твердая решимость» и был флагманом легиона Псов Войны.

Но время меняет все. Теперь Двенадцатый легион стал Пожирателями Миров, а их флагман получил имя «Завоеватель».

Мало что в его облике напоминало о прошлом. Закованный в толстую броню, ощетинившийся орудийными батареями, «Завоеватель» казался грубо скроенным бастионом, и никакой другой имперский корабль не мог с ним сравниться.

Сейчас он замер впереди громадного линейного флота, отключив двигатели и наведя многочисленные орудия на золотой флагман, возглавлявший флотилию противника.

В отличие от «Завоевателя», вражеский корабль имени никогда не менял. Не изменился и его облик: за исключением оскверненной аквилы, когда-то украшавшей укрепления надстройки, корабль выглядел как прежде. Добавились лишь новые шрамы, полученные в мятежных боях.

Таким был флагман Семнадцатого легиона — «Фиделитас лекс», как гласила надпись на его носу.

На высоком готике это значило «Закон веры».

Пожиратели Миров и Несущие Слово остановились в шаге от открытых военных действий. Сотни кораблей застыли в космической пустоте, и каждый ждал лишь приказа открыть огонь первым.

2

Триста человек, присутствовавших на мостике «Завоевателя», сосредоточились на своих обязанностях, и тишину нарушали лишь бормотание сервиторов и вездесущий гул корабельного реактора. Как среди простых смертных, так и среди сверхлюдей большинство ощущали странную смесь эмоций: некоторые чувствовали страх, которому сопутствовало волнение, казавшееся им неуместным; предвкушение, охватившее других, быстро перерастало во что-то очень похожее на гнев. И никто не мог отвести глаз от оккулуса и флота, парившего по другую сторону смотрового экрана.