Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП)

— Сержант, — поприветствовал Аргел Тал. Теперь он говорил двумя голосами: мягким собственным и басовитым гулом существа внутри него.

Кауртал не знал, какое звание Аргел Тал носит после Преображения, и так и сказал. На губах другого воина появилась скупая, натянутая улыбка.

— Гал Ворбак, — ответил Аргел Тал. — Пока что.

Вскоре Алому Владыке предстояло создать Вакра Джал — Орден Освященного Железа — но тогда Кауртал об этом понятия не имел. А если бы и знал, это все равно не вызвало бы у него подозрений. Не так скоро после исстванской победы.

Аргел Тал больше ничего не сказал. Он смотрел, как сервиторы устанавливают статую стройной молодой женщины в струящемся платье.

— Так, стало быть, это правда, — отважился Кауртал. — Благословенная Леди пала.

— Пасть могут воины, — Аргел Тал обернулся к Каурталу, и его слова подчеркнуло движение удлиняющихся зубов. — Ее убили.

— Дурное предзнаменование, — тихо заметил Кауртал.

— Не стану спорить, — отозвался воин. Они на несколько секунд погрузились в товарищеское молчание, наблюдая за работой сервиторов.

— Зачем меня вызвали? — спросил Кауртал. — Я навлек неудовольствие лорда Аврелиана?

— Вовсе нет. Он хочет предложить тебе дар.

В голосе Гал Ворбак было нечто такое, от чего у Кауртала по коже поползли мурашки.

— Дар, — повторил он со сдержанной безучастностью.

— У тебя есть выбор, — Алый Владыка либо не чувствовал тревоги брата, либо предпочел проигнорировать ее. — Лоргар велел мне увеличить численность Гал Ворбак. Ему нужно больше Благословенных Сынов как для штурмовых сил на Калте, так и для флотов, которым поручено рассеяться по Ультрамару.

У Кауртала перехватило дыхание.

— Вы можете это сделать? Переплести плоть и дух по собственной воле?

— Примарх попросил, и я повинуюсь.

Судить задним числом — коварное благо. Слишком часто то, что могло случиться, в равной мере заманчиво и бесполезно. В тот миг в сознании Кауртала пронеслась сотня вопросов: о крови и боли, о телесном кошмаре разделения собственной плоти с чужеродной сущностью.

И Аргел Тал ответил бы честно, поскольку не был лжецом. Он рассказал бы об изменениях, о выворачивании костей, о кипении крови и о безумии, когда два голоса делят место внутри одного разума.

Однако Кауртал ни о чем не спросил. Стремительно бьющееся сердце не допускало ничего, кроме неистового прилива соблазна.

— А в чем мой выбор?

Аргел Тал кивнул, уже зная, чем все закончится.

— Ты можешь полностью воздерживаться от приема пищи и вырезать на своей плоти священные знаки, — сказал он Каурталу, — очищая свое смертное тело для грядущего союза. И если затем услышишь зов Нерожденных из-за пелены, можешь придти ко мне. Если переживешь ритуал, я дам тебе вкусить моей крови для начала слияния и поведу в новую жизнь как одного из Гал Ворбак. Нерожденные никогда не откажутся от столь верного носителя.

Голод. Очищение. Транс, видения и шрамы.

Он не боялся испытаний, поскольку не ведал страха. И все же уродование собственной плоти вызвало у него колебание. А если он не справится с подношением? Если не сможет в полной мере восстановиться? Вдруг потребуется обширная бионика, просто чтобы стоять и сражаться рядом с братьями в будущем?

— Вы упоминали о выборе, — вновь напомнил Кауртал.

— Так и есть. Как я только что объяснил, ты можешь пройти необходимое очищение. Или же можешь отважиться на более примитивное и резкое подношение и молиться, чтобы Нерожденные сочли тебя достойным союза. Так этот дар приняли первые из нас, хотя тогда мы не понимали, что предлагаем.

— Что если я выберу быстрый путь? — спросил Кауртал.

— Это более опасно. Успех вероятнее, однако неудача влечет за собой смерть.

— Но если я его выберу?

Аргел Тал подыскал верные слова.

— У каждого из нас это было по-своему. Некоторые видели лишь черноту, другие видели наше прошлое, а некоторые, как Ксафен… — Аргел Тал указал на изваяние, которое водружали на постамент. — Ксафен видел будущее. Видел то, что может произойти, если будущее будет следовать по одному из многих тысяч возможных путей.

Каурталу не потребовалось времени на подготовку ответа.

— Я пройду тем же путем, что и вы, мой повелитель.

Его нетерпение не вызвало у Аргела Тала улыбку. Опять же, если оглянуться назад, это ничего не значило.

— В таком случае, когда мы окажемся в варпе, я выведу тебя в специально незащищенную часть корабля, из-под сумрачной опеки поля Геллера. Ты предложишь то же, что и я, и сделаешь то же самое.

— Что я должен предложить? Что должен сделать?

Аргел Тал извлек золотой меч, явно сделанный на Терре для Легионес Кустодес. В руках Несущего Слово клинок не должен был полыхнуть и ожить, однако именно это и произошло. По похищенной стали побежала рябь змеек-молний.

— Ты должен предложить свою жизнь, Джерудай, — Аргел Тал приставил острие клинка к горлу брата. — Ты должен умереть.

Кауртал вздрогнул, услышав голос трупа, однако Джирваш стоял неподвижно и безжизненно, сгорбившийся у стены и пригвожденный копьями, которыми был пронзен. Солонцеватый ветер гремел о броню мертвеца стремительно летящей мелкой галькой.

— Джирваш, — произнес Кауртал. Он не боялся. В голосе не было беспокойства. Нет, никакого. Совсем никакого. Обитающий в крови демон не в силах это изменить.

Конечно.

Он с угрожающим участием поскреб ребристыми костяными выростами по боку черепа.

— Джирваш, — повторил Несущий Слово.

Ничего. Просто очередной призрак Калта. Бескожая голова Джирваша наклонилась и упала, ударившись о рокритовую дорогу.

Если это являлось знамением, Кауртал совершенно не представлял, что оно должно было означать. С Несущими Слово на этом проклятом мире едва ли могло случиться что-то более худшее. Никогда еще всеподавляющая молниеносная победа не соседствовала так тесно с затянувшимся мучительным поражением.

Неподалеку раздалось более громкое гудение силовой брони. На краю зрения заплясала тень. Кауртал снова обернулся, чувствуя, как пальцы удлиняются и становятся тверже, а кожа слезает с кривых когтей. Человеческая реакция на тревогу проявлялась в ускоренном сердцебиении и выделении пота от страха, но тело отреагировало, создавая оружие из плоти и переводя его в божественно-убийственную форму. Кости скрипели и вытягивались. Плоть рвалась и преображалась. Это было не мучительно, однако не лишено болезненности.

Он уставился на заброшенный проспект. Чувства обострились и стали чуткими, словно у зверя. Тела лежали так же, как и раньше, а здания стояли безмолвно, будто вбитые в грязь надгробия километровой высоты.

Кауртал, — раздался голос внутри. От неожиданности губы растянулись, обнажив зубы, и воин впервые за несколько месяцев почувствовал, как демон шевелится внутри. Это было медленное ощущение, как будто нечто раздутое двигалось в иле на дне озера. Кровь стала гуще, а костяные выросты, торчащие из брони, отозвались симпатической болью. Он ощущал, как сущность внутри шарит своими чувствами, вытягивая усики сознания и лениво сплетая их обратно.

Мы больше не в пещерах? Это была не совсем речь. Мысли демона формировались в черепе Кауртала лишь немногим медленнее его собственного внутреннего монолога. «Разговор» с существом внутри был прост и трудноуловим — плавная передача образов и понятий по первому же желанию.

Ты спал больше трех месяцев, — отправил Кауртал ответный импульс. — Это поверхность.

Раны вынудили меня умолкнуть в оцепенении.

Была ли в мыслях демона грань оправдания? Кауртал был вполне уверен в этом.

Синий ткач варпа мертв?

Воин вспомнил битву. Бывает боль, которая вползает в разум и остается там так же прочно, как щепка под ногтем. Ощущение того, как колдовская молния рвет саму душу, было именно таким.

Боль стала… откровением. Он смутно помнил, как смеялся и усваивал урок, пусть даже сознание грозило утонуть в милосердном сером тумане. Пусть даже кровь закипела в венах, а вторая душа рухнула в недосягаемую тьму.