Река Богов

– Наш отец создавал индийский бизнес и по-индийски.

– Ах, брат мой, в тебе, наверное, заговорила высокая нравственность?

Услышав слова Говинда, Вишрам вдруг с особой остротой почувствовал, что они с братом теперь враги на всю оставшуюся жизнь. Рама и Раван.

– Старухи и люмпены Грамина первыми набросятся на тебя, как только поступят предложения, – продолжает Говинд. – Они все говорят хорошо и благородно, но стоит посулить им пригоршню долларов, и пролетарская солидарность сразу же куда-то пропадает. Нищие лучше разбираются в бизнесе, чем ты.

– Полагаю, ты ошибаешься, – мягко замечает Вишрам. Его брат хмурится.

– Извини, не расслышал.

– Я сказал, что ты ошибаешься. Да, собственно, ты можешь говорить все, что тебе угодно, я все равно поступлю по-своему. И прямо противоположным образом. Так будет и впредь. Что бы ты ни сделал, чтобы ни сказал, какое бы предложение ни внес, какую бы сделку ни начал, я всегда буду против тебя. Ты можешь ошибаться, ты можешь быть прав, для меня это не имеет никакого значения, так как я в любом случае все равно буду против тебя, даже если на таком противостоянии потеряю миллионы долларов. Ибо теперь я волен поступать так, как захочу, а ты не сможешь ничего сделать, не сможешь никому пожаловаться, опереться на дутый авторитет старшего брата, потому что теперь я так же, как и ты, владею одной третью «Рэй пауэр». Сейчас ты находишься в моей спальне, в которую вошел без стука и, естественно, без приглашения. Сегодня я прощу тебе подобное, потому что в последний раз провел ночь в этой комнате и в этом доме. А теперь извини, мне предстоит работа.

Только садясь на прохладную кожу автомобильного сиденья, Вишрам заметил маленькие кровавые полумесяцы у себя на ладонях – следы от ногтей, впившихся в кожу. Во время разговора с Говиндом он слишком сильно сжал кулаки.

Трудно представить себе что-то менее итальянское, но это было единственным, что он смог найти.

Вишрам почувствовал ностальгию по итальянской кухне, к которой привык в Глазго, по итальянцам, которых считал поистине великой нацией, и размечтался о пасте и руффино, однако тут же вспомнил, что в Варанаси нет итальянской общины, здесь вообще никогда не было ничего итальянского. Персонал – из местных. Музыка – сплошь поп-хиты. Вино слишком теплое и какое-то безвкусное. В меню включено непонятное блюдо со странным названием «тикка-паста».

– Извините, я не знал, что здесь будет так ужасно, – говорит он Соне Ядав.

Она упорно сражается со слипшимися макаронами.

– Я никогда ничего итальянского до сих пор не ела.

– И сейчас вы едите не итальянское, могу вас заверить.

А она ведь так готовилась к этому мерзкому обеду. Соня что-то сделала со своими волосами, надела золотые и янтарные украшения. Ему нравится, что на ней деловое сари, а не уродливый европейский костюм. Вишрам откидывается на спинку кресла, сводит вместе кончики пальцев, затем вдруг понимает, что слишком сильно начинает походить на злодея из фильмов о Джеймсе Бонде, и принимает обычную позу.

– Есть ли у парня с гуманитарным образованием хоть какая-то надежда что-нибудь понять в нулевой энергетике?

Соня Ядав с явным облегчением отодвигает от себя тарелку.

– Для начала надо сказать, что речь идет вовсе не о «нуле», как большинство людей его понимают. – У Сони всякий раз, когда она задумывается над чем-то сложным, появляется маленькая морщинка между бровями. Очень привлекательная, кстати. – Помните, в лаборатории я говорила о «холодных» и «горячих» теориях? Классические теории нулевой энергетики – «холодные». Но мы все больше и больше убеждаемся в том, что они не работают. Не могут работать. Существует преграда основного состояния, которую они не в состоянии обойти. Нельзя преодолеть второй закон термодинамики.

– Еще немного вина?

Она берет бокал, но не пьет. Мудрая женщина.

Вишрам снова откидывается на спинку кресла с бокалом плохонького кьянти в руке, приготовившись слушать.

История получается столь же странной и волшебной, столь же полной разнообразных противоречий, как и любая легенда из «Махабхараты». Соня рассказывает о существовании множественных миров и сущностей, которые могут быть одновременно двумя противоположностями. Есть некие проявления бытия, которые невозможно полностью познать или предсказать. Однажды оказавшись связанными, они остаются таковыми навсегда, хоть и расходятся в разные концы вселенной: то, что происходит с одной из сущностей, тут же переживает и другая.

Вишрам наблюдает за тем, как Соня демонстрирует ему суть одного из сложнейших экспериментов с помощью вилки, двух каперсов и складок на скатерти, и в голову ему приходит вполне естественная мысль: боже мой, женщина, в каком странном и чуждом мире ты живешь! Квантовая вселенная столь же капризна, неопределенна и непознаваема, как и тот мир, который покоился на спине громадной черепахи и управлялся богами и демонами.

– В соответствии с принципом неопределенности всегда существуют пары виртуальных частиц, которые рождаются и исчезают на всех возможных энергетических уровнях. Таким образом, можно сделать вывод, что в каждом кубическом сантиметре пустого пространства теоретически может содержаться бесконечное количество энергии, однако лишь в том случае, если мы сумеем предотвратить распад виртуальных частиц…

– Должен вам признаться, что парень с гуманитарным образованием не понял в вашем объяснении ни слова.

– Не только парень с гуманитарным образованием, но и вообще никто не может этого сделать. Во всяком случае, не до конца. Постарайтесь понять это так, как мы понимаем понимание. Единственное, что у нас есть, – это описание того, как работает наша теория, а работает она лучше, чем любая другая из появившихся до сих пор, включая и теорию «М-звезды». Она подобна размышлениям Брахмы. Никто не может постичь мысли Бога-творца, но невозможность осознания не означает невозможности творения…

– Для ученого вы используете слишком много религиозных метафор.

– Ученый, сидящий рядом с вами, полагает, что мы живем в индуистской вселенной, – молвит Соня. – Поймите меня правильно. Я не хочу, чтобы меня путали с христианскими фундаменталистами-креационистами. Это как раз не наука. Они отрицают эмпирический подход в принципе, как и сам факт познаваемости вселенной. Креационисты приспосабливают эмпирические данные к своим интерпретациям Священного Писания. Я же своей точки зрения придерживаюсь исключительно потому, что она основана на опыте. Я индуистка и рационалистка одновременно. Не скажу, что верю в реальное существование богов, но квантовая информационная теория и теория «М-звезды» исходят из представления о взаимосвязи всего со всем, из допущения возможности возникновения характеристик, которые нельзя предсказать на основе анализа составляющих их элементов, а еще из того, что очень большое и очень малое являются двумя концами одной сверхцепи. Стоит ли мне продолжать пересказывать Рэю основы индуистской философии?

– Возможно, Рэю, сидящему рядом с вами, и стоит. Итак, вы случайно не собираетесь впрягаться в колесницу Эн Кей Дживанджи?

Вишрам видел кадры в вечерних новостях. Страшная шумиха…

– Впрягаться я не буду, но вполне могу оказаться в толпе, следующей за ней. Кстати, в движение ее будет приводить экодизель.

Вишрам откидывается на спинку кресла и начинает дергать себя за нижнюю губу, как делает всегда, когда наблюдения за чем-то или интересный поворот фразы пробуждают в нем инстинкт эстрадного комика.

– Скажите-ка мне следующее. У вас нет бинди, и вы выходите без сопровождения. Как это согласуется с учением Эн Кей Дживанджи и с мыслью Брахмы?

У Сони Ядав снова появляется морщинка.

– Отвечу прямо и просто. Джати и варна в течение трех тысячелетий ослепляли наш народ. Касты – не дравидское изобретение. Их создали арии, преклоняющиеся перед властью и социальной иерархичностью. Вот почему англичанам так здесь нравилось, и до сих пор их приводит в восторг все то, что так или иначе связано с нашей страной. Классовое разделение у них в крови.