Земля Огня (ЛП)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Алистер сидела в покоях Эрека в королевской лечебнице, рядом с Доуфин, матерью Эрека и полудюжиной королевской стражи, которая стояла у двери два фута толщиной, закрытой выдвижными железными задвижками. Алистер сидела возле Эрека, который все еще спал, и держала его за руку, закрыв глаза. Она пыталась заглушить крики толпы снаружи, приглушенные за каменными стенами два фута толщиной. Толпа обезумела. Судя по шуму, было очевидно, что Бойер преуспел в своем перевороте, и что они отрезаны, окружены. Она знала, что Бойер никогда не отпустит их, пока Эрека не будет мертв, а сам он не станет Королем.

К счастью, Алистер добралась до покоев Эрека раньше солдат, забаррикадировав двери и настояв на том, чтобы находиться рядом с Эреком. Сейчас она смотрела на него, чувствуя, как по лицу текут новые слезы, пока она целовала тыльную сторону его ладони. Эрек сладко спал – она знала, что так будет. Из-за исцеляющих чар, которые она прошептала над ним, он еще какое-то время будет спать. А когда Эрек поднимется, то он будет слаб и не сможет сражаться с теми мужчинами. Сейчас она сама по себе.

Учитывая ее собственную слабость, использовав всю свою драгоценную энергию для исцеления Эрека, Алистер, как ни старалась, не могла призвать на помощь свои волшебные силы. Ей хотелось, чтобы сейчас рядом с ней был Тор или любой другой воин Кольца, любой член Серебра, который отдал бы свою жизнь, чтобы спасти Эрека. Она видела иронию в том, что сейчас, когда Эрек был здесь, дома со своими собственными людьми, он находился в большей опасности.

Алистер закрыла глаза и сосредоточилась.

«Мама, пожалуйста, помоги мне».

Она держала глаза крепко закрытыми, вспоминая все свои сны о матери, о том замке высоко на скале, ощущая ее присутствие. Девушка непрестанно молилась.

Но ответом была только тишина.

Снаружи раздавались настойчивые удары в дверь. Ей казалось, что кто-то стучит в ее сердце.

Алистер поднялась, прошла по комнате и остановилась у двери. Она взглянула на мать Эрека и Доуфин, которые с тревогой смотрели на нее.

«Все кончено», - сказала Доуфин. – «Теперь умрет не только мой брат, но и мы вместе с ним. Нам следовало сбежать, когда у нас был шанс».

«Тогда Эрек был бы мертв», - ответила Алистер.

Доуфин покачала головой.

«Эрек в любом случае умрет. Три женщины не могут остановить армию. Но если бы мы сбежали, то могли бы выжить, чтобы собрать наших людей для мести».

Алистер покачала головой.

«Если Эрек умрет, месть ничего не будет значит. Если он умрет, я умру вместе с ним».

«Ты можешь получить желаемое», - сказала мать Эрека.

Снова и снова раздавались удары в дверь, пока, наконец, они не прекратились и над всеми ними не зазвучал один отчетливый голос.

«Алистер, мы знаем, что ты там», - прогремел голос.

Алистер сразу же узнала голос Бойера. Он звучал так близко и вместе с тем так далеко, двери были такими толстыми, что он не сможет их выбить.

«Приведи его к нам», - продолжал Бойер. – «И ты будешь жить. Оставь его там – и умрешь вместе с ним. Мы не можем выбить эти двери, но вы окажетесь там в ловушке. Вы будете сидеть там много дней, пока не умрете мучительной голодной смертью. Выхода нет. Передай Эрека нам и мы пощадим тебя, отправив на родину. Я не стану повторять это щедрое предложение».

Алистер смотрела на дверь, кипя от гнева, сгорая от унижения всего происходящего. Они поймали ее в уязвимый момент и знали, что сейчас она беспомощна.

Но Алистер не отдаст Эрека. Ни сейчас, ни когда-либо.

«Если ты жаждешь убийства», - крикнула она в ответ. – «Если ты хочешь забрать жизнь, тогда возьми мою!»

С другой стороны послышалось бормотание.

«Алистер, что ты говоришь?» - спросила мать Эрека. Но Алистер проигнорировала ее.

«Согласно вашим собственным законам», - продолжала она. – «Без Королевы нет Короля, поэтому если ты возьмешь мою жизнь, то сделаешь Эрека бессильным. Убей меня – и сам станешь Королем. Моя жизнь за его жизнь. Это единственная сделка, которую я предлагаю».

Последовали долгая тишина и бормотание с другой стороны двери, после чего, наконец, снова прогремел голос Бойера:

«Согласен!» - крикнул он. – «Твоя жизнь за жизнь Эрека!»

Алистер удовлетворенно кивнула.

«Согласна!» - крикнула она.

Алистер сделала глубокий вдох, собралась с духом и вышла вперед, протянув руку к железному затвору. В эту минуту она ощутила на своем запястье руку.

Обернувшись, она увидела мать Эрека, которая стояла рядом с ней со слезами на глазах.

«Ты не должна этого делать», - тихо сказала она.

В глазах Алистер тоже появились слезы.

«Моя жизнь для меня и наполовину не так важна, как жизнь Эрека», - ответила она. – «Я не вижу лучшего способа умереть, чем умереть за него.

Мать Эрека плакала, когда Алистер сделала шаг вперед, а стража осторожно отвела Королеву в сторону. Алистер сняла тяжелую железную задвижку, звук от которой завибрировал в каменной комнате, и открыла толстую дверь.

Алистер оказалась лицом к лицу с Бойером, находясь всего в нескольких футах от него. Позади него стояли сотни солдат с оружием в руках, представляя собой море враждебных лиц. Они все замолчали, потрясенные присутствием Алистер.

Алистер храбро прошла через открытую дверь прямо к мужчинам и они все расступились, отступив назад, когда она направилась к Бойеру. Она вызывающе стояла в метре от него, их глаза встретились.

Раздался звук закрывающейся тяжелой двери позади нее, задвижка вернулась на место. Теперь Алистер была здесь совершенно одна, но ее утешил тот факт, что внутри Эрек в безопасности.

«Ты храбрее, чем я думал», - наконец, сказал Бойер, нарушив долгое, напряженное молчание. – «Твоя храбрость приведет тебя к смерти».

Алистер спокойно и бесстрастно смотрела на него, не колеблясь.

«Смерть скоротечна», - ответила она. – «Храбрость вечна».

Они смотрели друг другу в глаза, и Алистер видела, что под гневом Бойера скрывается благоговейный страх.

Алистер вытянула руки перед собой и несколько солдат, бросившись вперед, связали их веревками. Толпа одобрительно закричала, когда ее начали толкать сзади, уводя через кричащую толпу, следуя по освещенной фонарями улице в холодную черную ночь, на ее казнь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Ромулус стоял на носу корабля, уперев руки в бока, и смотрел на надвигающиеся берега Империи, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, в некотором смысле он был победителем, сделав то, чего никогда не удавалось ни Андроникусу, ни какому-либо другому командиру Империи – он победил и захватил Кольцо. Это был подвиг, которого не удавалось совершить ни одному из его предков, ему казалось, что его должны встречать как возвращающегося героя. В конце концов, теперь на земле не осталось ни одной точки, которая не принадлежала бы Империи.

С другой стороны, эта война стоила ему много, слишком много. Он покинул Империю с сотней тысяч кораблей, а теперь возвращался всего с тремя. Ромулус ощущал ярость и унижение при мысли об этом. Он знал, что должен винить Торгрина, какими бы загадочными силами тот ни обладал, и, разумеется, ту мятежную девчонку Гвендолин. Ромулус поклялся однажды схватить их обоих и содрать с них кожу живьем. Он заставит их заплатить за то, что они вынудили его вернуться на родину с унижением.

Ромулус знал, что возвращение всего с тремя кораблями было демонстрацией слабости. Это делало его уязвимым перед восстанием, и он знал, что его первоочередная задача – немедленно восстановить свой флот. Именно поэтому сначала он плыл сюда, в этот северный город Волузию, прежде чем с триумфом вернуться к Южную столицу. Он пополнит свой флот, после чего вернется со всем тем великолепием, которое сможет собрать. Он должен будет укрепить Империю. Ромулус оглянулся по сторонам, увидел сотни блестящих кораблей в гавани и понял, что должен заполучить их, чего бы это ни стоило.