Ересь внутри

— На здоровье.

Танкуил окинул взглядом помещение в поисках подходящей мишени. Все здание представляло собой небольшой склад, построенный из дешевого дерева, с маленьким чердаком, на который вела прогнившая лестница. Он приметил деревянную доску длиной в два фута и шириной в треть. Подняв доску, арбитр поставил ее на бочку и двинулся назад. Отсчитав семь шагов, он развернулся, снял с пояса устройство для стрельбы металлическими шариками и зарядил его — засыпал в ствол немножко черного пороха, а поверх вкатил дробинку.

Затем Танкуил тщательно прицелился в деревянную доску, прикрыв один глаз, а другим глядя точно вдоль ствола. Вдруг он поймал себя на том, что нервничает при мысли о необходимости нажать на курок. Арбитр уже видел прежде черный порох в действии и знал, насколько он может быть капризным и разрушительным. Даже алхимики, создавшие это вещество, обращались с ним чрезвычайно осторожно. Были известны случаи, когда экспериментаторам из-за их ошибок в обращении с порохом отрывало руки, ноги и даже головы.

Вздрогнув, Даркхарт нажал на курок. Ничего не произошло.

— Ну я же говорила. Народ в Чаде любит дурить таких, как ты, — укоризненно сказала Джеззет.

Танкуил глянул на нее. Девушка стояла в полуприседе, держа меч левой рукой так, что лезвие шло вдоль предплечья, но глаза ее были устремлены на арбитра и его шарострел.

Вспомнив человека, продавшего ему оружие, Даркхарт оттянул крошечный молоточек наверху устройства и, прицелившись, еще раз нажал на курок.

БАХ!

Танкуил ощутил, как по руке прошла волна отдачи. Облако дыма вырвалось из ствола адской машинки. Арбитр обернулся и увидел Джеззет распластанной на полу, широко раскрытыми глазами глядящей на шарострел.

— Что это, черт возьми, было? — с панической дрожью в голосе спросила она.

Даркхарт через силу растянул губы в нерешительной улыбке.

— Я… гм… Я думаю, что оно работает.

Он положил оружие на крышку ближайшего ящика и двинулся к деревянной доске, исполнявшей роль мишени.

— Ага, похоже на то.

Джеззет легко вскочила на ноги и присоединилась к нему, тоже желая посмотреть на результат.

Стрела лука или болт арбалета должны были застрять в дереве; наконечник, быть может, и прошел бы насквозь, но древко бы застряло. А сейчас в доске зияла маленькая круглая дырочка в том месте, куда попал металлический шарик. Дробинка пробила цель и куда-то отлетела — ее нигде не было видно. Танкуил прикинул, что снаряд поразил доску не дальше чем в полу-футе от той точки, куда он целился.

Джеззет круглыми, словно блюдца, глазами осмотрела мишень, а после перевела взгляд на шарострел.

— Как они смогли уместить столько мощи в такую маленькую штуку?

Даркхарт все еще искал металлический шарик.

— Дело не в устройстве. Мощь в себе таит черный порох.

— То есть это сделала щепотка пороха? — скептически уточнила Джеззет. — Мне это не нравится.

Танкуил отчасти разделял ее позицию. В дурных руках такое оружие может натворить кучу бед, хоть арбитр и сомневался, что черный порох когда-нибудь станет легкодоступным товаром. При одной только мысли о целой армии, вооруженной подобными устройствами, по его спине пробежал холодок.

Оставив бесплодные попытки найти дробинку, Танкуил снова поставил мишень на крышку бочки и подобрал шарострел. Джеззет отошла на безопасную дистанцию и стала наблюдать за тем, как мракоборец засыпает в ствол новую порцию пороха, но на этот раз оборачивает металлический шарик полоской бумаги, извлеченной из кармана плаща.

— Что это?

Танкуил одарил ее улыбкой.

— Руна.

Выбранная им руна была огненной, и он не на шутку разволновался, предвкушая возможный эффект. Если, конечно, устройство просто не взорвется у него в руке.

— Магическая?

— Да.

— Как по мне, так эта штука достаточно мощна и так, без этих ваших охотничьих фокусов.

— Не люблю, когда меня называют «охотником на ведьм», — сказал Танкуил, помещая снаряд в устройство и наводя оружие на цель; уголком глаза он увидел, что Джеззет закрыла уши руками, и пожалел, что не может сделать то же самое.

Арбитр взвел молоточек и нажал на курок.

БАХ!

В этот раз деревянная доска вспыхнула ярким оранжевым пламенем. Даркхарт довольно улыбнулся, а Джеззет замерла с раскрытым ртом, наблюдая, как пламя пожирает дерево.

— Работает! — радостно повернулся к ней Танкуил.

Девушка не сводила глаз с полыхающей мишени.

— Это твоя маленькая руна вызвала огонь?

А пламя меж тем постепенно переползало с доски на прогнившую бочку, и его языки становились все больше. Не хватало только спалить склад.

Нескольких минут, пока арбитр сбивал огонь, хватило, чтобы его плащ насквозь пропитался запахом древесного дыма. Джеззет не стала ему помогать — она вернулась к своим упражнениям с мечом, чертя клинком смертоносные дуги и грациозно, словно кошка, переходя из одной стойки в другую. Вот меч словно кружится вокруг ее тела, а вот уже устремляется вперед, колющим ударом поражая невидимого врага…

Танкуил обучался у одного из самых почитаемых оружейников Инквизиции, но он никогда не встречал никого, кто был бы хоть в половину таким же грациозным и умелым в обращении с холодным оружием, как Джеззет Вель’юрн. Он видел танцоров, мужчин и женщин, которые тренировались всю свою жизнь, но и они не могли похвастаться такой плавностью движений. Он видел котов, бегающих по заборам толщиной с веревку, но и они делали каждый свой шаг не так уверенно, как это делала Джеззет.

— Как это работает? — спросила она, в очередной раз меняя стойку.

Сначала девушка держала меч двумя руками лезвием вниз вдоль правой ноги, а уже через мгновение клинок оказался направлен прямо вперед, словно став продолжением правой руки. Она провела несколько выпадов, затем отработала парирующие движения, и все это время покачивалась на пятках, подпрыгивала и отскакивала.

— Устройство, по сути, просто ствол. Он фокусирует взрывную энергию черного пороха и выталкивает металлический шар туда, куда ты его направишь, — объяснил Танкуил.

— Я имела в виду вашу магию. — Меч девушки метался из одной руки в другую, и каждой она управлялась с ним неизменно уверенно и искусно.

— Руны чертят на бумаге или дереве, реже на камне. Когда руну разламывают, ее сила высвобождается.

Джеззет приостановила свои занятия и смахнула проступившие на лбу капли пота.

— И что, кто угодно может рисовать эти руны? Опасное дело.

Танкуил уселся на пол, прислонился спиной к трухлявой бочке и покачал головой.

— Заклинания черпают силу из человека, начертившего руну. Сама по себе руна лишь указывает, какую форму эта сила должна принять.

— То есть когда ты рисуешь эти… каракули на бумаге, ты… вкладываешь в них свою силу?

— Да.

— Кто угодно может так делать? — уточнила Джеззет, принимая новую стойку; теперь она держала в правой руке меч, а в левой — маленький кинжал.

— Нет. Только те, кто обладает определенными способностями, и только после долгих тренировок. Существуют и другие виды магии. В благословениях и проклятиях используются особые слова с различными эффектами. Еще есть обереги — вроде того, что носишь ты.

Он проследил, как Джеззет потерла правой рукой левое запястье.

— Опасная операция, — продолжал он, — вшивать оберег себе под кожу.

Джеззет кивнула.

— Идея моего старого наставника. Он говорил, что не хочет, чтобы я его когда-нибудь потеряла. Ребенок — это последнее, чего мне хотелось бы в жизни.

Танкуил слегка наклонил голову.

— Существует много типов магии, и у каждого есть свои особенности. Благословения улучшают твои… способности, проклятия — наоборот. Руны единовременно выплескивают силу, обереги же обладают постоянным действием.

Танкуил не горел желанием развивать эту тему дальше, чтобы не затрагивать технику принуждения. Он рывком поднялся на ноги, в три шага покрыл расстояние между ним и Джеззет и вытащил свой меч…