Пари с будущим (СИ)

— Ага.

— Вот где ж ты был, когда нас-то вон оно как?! — она чуть игриво подтолкнула меня тыльной стороной кисти в бок и как нарочно попала прямо по шву. Желтые медузы оживленно затанцевали перед глазами в черном омуте, но я собрал всю силу воли, не подал вида и, переведя дух, быстро пришел в себя. Черт, такая маленькая, а рука тяжелая!

— Теть Вер, а мне бы Никитку Бирюкова повидать, из 16-й. Не помните, в какой они комнате поселились?

Она вылупила на меня круглые зеленовато-карие глаза и без того навыкате:

— Ой, так ты чё же без звонка приехал? Женили Бирюковы сынка своего и в город их с женой сплавили! Теперь он там живет.

Тьфу ты, подумал я. Хотел взять его врасплох, а сам туда и попал…

— А что Андрей Васильевич и…

Имя-отчество Никиткиной мамы я, к своему стыду, забыл напрочь.

— С утра его видела, дома был. А идем, проведу тебя мимо вахтера. А то они у нас тут злые все сидят, как полканы.

Тетя Вера не преувеличила: просканировав меня мрачным взглядом, сидящий на вахте дедулька что-то недовольно буркнул на ее фразу «Молодой человек со мной!», однако препятствовать нам при прохождении через допотопную «вертушку» не стал.

— Ну вот, тебе на пятый, в пятьсот десятую комнату. Только ты это… в обход иди: тут у нас двери всюду заколочены намертво, топором не снимешь.

— Зачем?

— А кто их поймет? Чтоб, видать, если враг просочится, то уйти не сумел, — засмеялась она. — Ну, иди, тебе вон туда. А я, если что, тут вот, в двести восьмой. Заходи на чай.

— Спасибо.

— На третьем открыта дверь на лестницу в противоположном крыле, на четвертом — опять в том же, и центральная. Черт ногу сломит. Ну, давай, Денис, удачи.

Поубивал бы тех, кто это сделал! А из-за их заскоков при пожаре гибнут люди. И плевать им, что план эвакуации на первом этаже в холле висит, а там все эти двери обозначены как открытые… И с проводкой у них везде караул… И огнетушителей в упор нигде не видно… Черт, может, Николаич был прав и мне правда пора подаваться в пожарные инспектора с моим скверным характером?

Добравшись до двери с надписью 510, я постучал.

Чертов сарай

Бирюков-старший смотрел футбол и потягивал пиво. Поэтому, само собой, не слишком обрадовался моему появлению.

— Ты хто? — спросил он, изучая меня мутноватыми глазками.

— Я внук Антонины Вацлавовны, Денис.

— А-а-а! Пани Каминьской внучок! — пьяно гоготнул он. — Ну, ты проходи, не смотри на тесноту, присаживайся. Сейчас уже доиграют.

— Кто играет? — из вежливости поинтересовался я. Из вежливости, потому что футболом совсем не увлекаюсь — биатлон мне как-то ближе.

— Наши с татарами. Садись там, — Андрей Васильевич махнул рукой.

Открываясь, дверь подтолкнула меня в спину. Кто-то за нею нерешительно замер, потом снова попробовал приоткрыть. К тому времени я уже успел отстраниться, освобождая место входящему. Вернее, входящей.

Это была мама Никиты. Это от нее Бирюков-младший унаследовал раскосые глаза и плоский профиль. Насколько помню его подростком, смотрелся он забавно: лицо якута, голубые глаза, веснушки и мелко-мелко закрученные рыжеватые волосы, похожие на шапку. Такого трудно не заметить в толпе.

В руках у Бирюковой находилась дымящаяся сковорода.

— Ой! Денис?! А ты к Никитосу? — обрадовавшись было, тут же огорчилась она, понимая, что я зря прокатился.

— Да вот… хотел о компьютере с ним посоветоваться… Помню, он вроде разбирался… — промямлил я, озираясь по сторонам в поисках компа, но среди наставленной как попало мебели не нашел.

— Кто? Никитка? Ну, кажется, малость разбирался. Только он его на новую квартиру забрал, нам-то эта штука к чему?

— Много у вас сгорело?

— Бог миловал, дымом только пропахло все — матрасы, одеяла… А так вытащить успели. Мы, все соседи, не раз уж сетовали, что Вацлавна твоя так не ко времени приболеть вздумала и переехала. Я уж своему злыдню говорить устала: вот будешь пить, гад, так же кончишь, как алкаш сверху, да еще и квартиру подожжешь.

— Обещают вам квартиру?

— Да нам много чего обещали и обещают. Обещанного три года ждут, на четвертый забывают… Поужинаешь с нами?

— Да нет, спасибо, — я покосился на что-то жирное и скворчащее у нее на сковороде, чувствуя, что от одного запаха этого блюда комок тошноты подкатывает к горлу. — Я из дома.

— Ну хоть по бокалу чая? Или покрепче чего? А то ведь праздник, злыдень вон с утра уже назюзился.

— Чая, угу. Спасибо.

Тут Бирюков-старший радостно заорал «гол!» и повел носом:

— О, мать, уже чевой-та настряпала! Маладца! — он размашисто хлопнул ладонь о ладонь, растер их, как на морозе, после чего, довольный, подсел к столу. — Так чё приехал-то, парень?

— Андрей! — нахмурилась супруга и просемафорила ему бровями, но тщетно, потому что он даже не поглядел в ее сторону.

— Хотел с вашим Никиткой насчет одной приблуды посоветоваться…

— Ты чё, охренел? Он же женатый теперь, какие, в пень, приблуды еще?!! У него баба знашь какая — как про эту вашу приблуду узнает, таких дюлей ему взвесит, до пенсии на аптеку работать будет!

Обалдевшая от моего заявления Бирюкова сначала приобрела вполне европеоидный вид, переводя совершенно круглые глаза с меня на мужа, а потом осторожно начала ему поддакивать. Я сначала, признаться, даже не понял, что такого ляпнул, но потом дошло. Это хорошо еще, что я ничего не начал заливать дальше, как собирался — про новый девайс, который многие пользователи — и я не исключение — иногда называют девицей…

Но зато теперь я мог быть уверен, что к розыгрышу с Варуной слесарь Бирюков касательства не имел никакого.

— Андрей Васильич, вы меня не так поняли, «приблуда» — это устройство такое… вспомогательное… для компа!

Он недоверчиво посверлил меня затекшими глазками, изрыгая пивной дух и ненавязчиво поикивая:

— Лапшу мне вешаешь?

— Нет, правда. Честное пионерское!

— Млин! Пионэр выискался! — гоготнул Бирюков и расслабился. — Пиво бушь?

— Не.

— За рулем, что ли?

— Ну… почти. У меня сегодня смена, поэтому нельзя… как бы… Просто хотел кое-что для компа себе купить, а Никитка вроде в этом деле рубит, ну и…

— Весь в бабку свою, — покачал головой Андрей Васильевич, небрежно указав рукой в мою сторону. — Вот ведь карга старая — а туда же: а это как, Никитос, пашет?.. а там чего?.. а тыцнуть куда теперь?

Я смолк, соображая, о чем речь, а Бирюков тем временем откупорил желтыми зубами очередную бутылку «Жигулевского».

— А… — попробовал заговорить я.

— Ну, не кашляй! — он чокнулся с моей чашкой чая и приложился к горлышку.

— В смысле — баба Тоня приходила к Никитке и спрашивала его про комп? Вы серьезно?

Бирюкова неопределенно повела плечами и кивнула. Ополовинив бутылку, Бирюков с наслаждением крякнул.

— Ну ясен пень — баба Тоня! Не архи… же этот… стратих воинства небесного, прости хоспади! Совсем с глузду съехала старая перечница: втемяшилось ей в этом ящике лазить выучиться! То-то Никитос ржал. Говорит, наверно, дура старая нашла себе молодого полюбовника в этом вашем… как его… тыр-пыр…

— Интернете, — подсказала Бирюкова.

— Ага, в нем. Даже показал его фотку один раз, когда ее не было. Черный, страшный, горбоносый, в сыновья ей годится. Патлы распустил, рожа как у мафиозника! Сумасшедшая бабка у тебя.

Я сглотнул, отчетливо представив себе аватарку со своим харизматичным «колдуном». Мысли метались так, что облекаться словами не хотели и застревали в глотке. Бабушка?! Которая вчера невзначай выбросила в мусоропровод нетбук стоимостью в…

Или не выбросила?!

— А своего компа у нее не было? — наконец выдавил я.

— Да какую-то хрень она потом себе купила… Тоже Никитоса с собой таскала, чтобы присоветовал чё получше. Фитюлька, а не комп, вон — с книжку размером! — он мотнул головой на «задачник» с ответами для кандидатов в участники передачи «Кто хочет стать миллионером?». Задачник выравнивал изъяны пола, подложенный под одну из ножек старого шкафа. — Дерьмо стали делать, а не технику! Раньше ведь как? Если телевизер, так телевизер! А сейчас эту хрень на стенку повесил, как картину, и ходишь мимо. А забарахлит если? Ну вот как ты ему по башке дашь, если мельтешить начнет, скажи? Вот точно те говорю: некуда бабке твоей свою пенсию девать! Мне как Никитос цену сказал, я чуть копытами кверху там же не рухнул.