Илион

И она трясущимися руками наполнила кубок. Даэман тряхнул головой. Девушки выбрали чай. Девяностодевятилетний гость налил себе красного вина.

– Харман, – уже сдержаннее заговорила старуха, – до того, как мне вздумалось отвлечься, вы задали два вопроса. Почему вы привлекли мое внимание? И как я дотянула до нынешних дней? Во-первых, мне интересно все, что волнует войниксов. А ваше поведение беспокоит их вот уже несколько декад…

– Постойте, но…

– Во-вторых. – Хозяйка предостерегающе подняла палец. – Сказать по чести, в течение последних столетий я только и делала, что спала или пряталась. Когда нужно, перемещалась либо на соньерах, один из которых вы сами нынче могли оценить, либо при помощи потайных факсов, то есть между стенами современных узлов, используя старинные матрицы.

– Непонятно, – подняла брови Ада. – Какие еще потайные факсы?

Сейви встала из-за стола. Гости последовали ее примеру.

– Полагаю, прошедший день достаточно утомил вас, мои юные друзья. Однако поверьте, впереди ждет гораздо больше. Это если вы решите отправиться за мной. Если же нет, соньер вернет вас в ближайший факс-павильон… Вроде бы он расположен в бывшей Южной Африке. Выбирайте сами, – она бросила взгляд на Даэмана, – каждый за себя.

Ханна допила остатки чая и поставила кубок.

– Отправиться за вами? А что вы можете нам показать, Сейви Ухр?

– О, многое, дитя мое. В первую очередь я научу вас летать и факсовать в те края, о которых вы никогда не слышали… И даже не мечтали.

Четверка переглянулась. Харман с Адой кивнули друг другу: они были готовы на все. Ханна произнесла:

– Можете на меня рассчитывать.

Один Даэман, казалось, серьезно обдумывал свой выбор.

– Ладно, я с вами, – вымолвил он наконец. – Правда, сначала дайте попробовать ваше вино.

Сейви до краев наполнила его кубок.

14

На орбите Марса

Манмут перезагрузил свои системы и наскоро проверил полученные повреждения. Ничего серьезного, по крайней мере ни один из органических или кибернетических компонентов не отказал. Что же взорвалось? Очевидно, резко разгерметизировались три резервуара с балластом; к счастью, остальные двенадцать в полном порядке. Европеец сверился с внутренними часами: сколько он пролежал без сознания? Как выяснилось, менее полминуты. После перезагрузки Манмут сохранил виртуальное подключение ко всем системам лодки, и те докладывали: «Смуглая леди» стремительно вращается, на корпусе некрупная трещина, устройства наблюдения перегружены, температура обшивки превышает точку кипения… Имелась еще дюжина жалоб, однако ни одна из них не требовала срочного внимания. Капитан восстановил видеосвязь. Смотреть оказалось не на что, кроме раскаленных докрасна пылающих внутренностей отсека, распахнутых дверей и кувыркающегося звездного неба за ними.

– Орфу?

Общая линия молчала. Личный луч тоже. И мазерные каналы. Не слышалось даже статических помех.

Манмут подхватил реактивный ранец, моток нервущейся бечевки из микроволокон и выбрался наружу, держась за поручни, знакомые ему по десяткам лет подводной работы. Затем открыл настежь грузовое отделение подлодки, прикинул, достаточно ли там места, и безжалостно вышвырнул аккуратно уложенное Коросом оборудование – то, что подвернулось под руку. Возможно, оружие массового поражения, которое ганимедянин собирался провезти на Марс. («Это на моем – то судне!» – Манмута снова обуяла ярость.) А может, и полезное снаряжение, необходимое для выживания на планете, – кто знает? Маленького европейца не волновали подробности. Главное, чтобы хватило пространства. Удаляясь от рассыпающегося на части корабля, отброшенные приборы завертелись среди пузырей расплавленного металла и горящей плазмы.

Капитан закрепил веревку на поручне «Смуглой леди» и вылетел в космос, едва избежав столкновения с разбитыми дверями отсека.

За сотню метров от посудины любитель сонетов осторожно развернулся посмотреть на полученные повреждения.

Все оказалось еще хуже, чем он ожидал. Как и говорил Орфу, нос корабля бесследно сгинул. На месте бывшего отсека управления – там, где находились Корос III и Ри По, – рассеивались клубы мерцающей плазмы.

Остатки фюзеляжа оплавились и покрылись трещинами. Не хотелось и гадать, к каким разрушительным последствиям привело бы нежданное нападение, не будь реактивные моторы, водородные резервуары и часть двигателей уничтожены задолго до атаки. Взрывы топлива наверняка погубили бы ионийца и его маленького друга заодно с прочими.

– Орфу?

Манмут воспользовался радио и личной связью, однако внешние отражательные антенны для передачи мазерных сигналов полностью сгорели. Ответа не последовало.

Уворачиваясь от летающих осколков, раскаленного металла и расползающегося облака плазмы, рискуя каждый миг удариться о погибшее судно, европеец стал подтягиваться к корпусу. Звезды – Марс – звезды – Марс… От стремительного мельтешения перед глазами хозяину «Смуглой леди» сделалось плохо. Он зажмурился и принялся искать друга с помощью радара в ранце.

Орфу оставался в своей «колыбели». На какое-то мгновение Манмут возрадовался: товарищ цел и на месте! – но потом раскрыл глаза. И увидел.

Закопченный тяжелый панцирь ионийца потрескался на добрую треть. Передних манипуляторов как не бывало. Антенны коммуникации пропали. Зрительные окуляры выжжены до основания.

– Орфу! – позвал капитан подлодки по личному лучу.

Тишина.

Маленький европеец напряг все способности к точным вычислениям, рассчитал траекторию и подлетел к кораблю, ловко управляя десятью реактивными струями, которые вырывались из ранца. Затем приварил крюк к обшивке, завязал веревку особой петлей – такую легко распутать при желании.

Бечева натянулась до отказа. Раскачавшись, будто маятник, моравек описал дугу и перелетел к черной оплавленной вмятине, оставшейся от «колыбели» друга.

Манмут уцепился за неровности крабьего панциря и, пока его ноги невесомо болтались над головой, размашисто прилепил передатчик кабельной связи чуть выше испепеленных глаз.

– Эй, Орфу?

– Приятель? – произнес иониец скрипучим, но сильным, а главное – воистину изумленным голосом. – Ты где? Почему я тебя слышу? Все мои коммуникаторы давно накрылись.

Хозяина «Смуглой леди» окатила волна изумительного счастья, какое навряд ли испытывали герои Шекспира.

– Мы в прямом контакте. Кабельная связь. И скоро я вытащу тебя отсюда.

– Что за бред? – пророкотал Орфу. – Теперь я бесполезен. Не могу даже…

– Заткнись, а? – попросил Манмут. – У меня есть веревка. Тебя надо привязать. Не подскажешь, где…

– Кронштейн для привязи торчит в полутора метрах от связки датчиков, – отозвался гигантский краб.

– Там ничего нет.

Европейца коробило при мысли о том, чтобы наваривать крюк на панцирь товарища. Но если потребуется…

– Ну… – Орфу помолчал несколько жутких секунд, видимо, пытаясь переварить идею собственной увечности, – тогда сзади. Там, куда не достала вспышка. Сразу над пучком зондов и отражателей.

Сказать ему, что зондов тоже нет? А, ладно…

Манмут пару раз перекувырнулся, нашел нужное кольцо и крепко-накрепко завязал микроволоконную бечевку. Уж если что и объединяло исследователя глубин с его давними предшественниками – земными мореплавателями, – так это умение делать по-настоящему хорошие узлы.

– Держись, – провещал он. – Сейчас выберемся. Потеряешь связь – не беспокойся. Тут действует столько разных сил…

– Не пори чушь! – запротестовал иониец изменившимся, скрипучим голосом. – На «Смуглой леди» не хватит места, к тому же от меня там никакой пользы, так что…

– Говорят тебе, заткнись, – невозмутимо прервал его европеец и, подумав, прибавил: – Дружище.

Капитан подлодки избавился от петли на бечевке и запустил реактивные двигатели.