Почетная гвардия

Последовала пауза, затем звуки стрельбы.

— Исполнено.

— Третий — первому. Отличная работа, Роун. Обыскать внутренние покои и защищать территорию Университета.

— Третий принял.

Гаунт посмотрел вниз на Вамберфельда.

— Ты уже можешь встать, — сказал он.

Борясь с тошнотой, с бешено стучащим сердцем Вамберфельд вывалился обратно в объятья солнечного света и ветра, гулявшего по площади. Он подумал, что может рухнуть в обморок или, что еще хуже, наблевать прямо тут же. Он прислонился спиной в горячей каменной стене галереи и стал глубоко дышать, чувствуя, что по его спине течет холодный пот.

Он попытался найти что-нибудь, на чем сосредоточить внимание. Над золочеными куполами Университета плескались в вечном ветре Хагии тысячи флагов, знамен и стягов. На инструктаже говорили, что верующие поднимали их, думая, что если написать на знаменах свои грехи, те будут развеяны по ветру. Их было так много… различных цветов, форм, размеров…

Вамберфельд отвел взгляд.

Площадь Абсолютного Спокойствия теперь заполнилась наступавшими Призраками. Они рассредоточились, проверяя двери и выходы на галерею. Большая группа собралась вокруг виселицы, где Маккол как раз срезал трупы.

Вамберфельд сползал по стене, пока не уселся на каменные плиты площади. Его начало трясти. Он все еще дрожал, когда его нашли медики.

Маккол, Лилло и Ларкин складывали тела короля и его приближенных, когда подошел Гаунт. Комиссар-полковник строго взглянул на изувеченный труп. Королей на Хагии имелось с избытком: в феодальном мире городами-государствами от имени священного Бога-Императора управляли короли. В каждом городе было по королю. Но король Доктринополя, крупнейшего города Хагии, был самым высокопоставленным и достойным, наиболее вероятным кандидатам планетарные губернаторы Хагии, и вид его изуродованного тела Империума глубоко ранил сердце Гаунта.

— Инфарим Инфард, — пробормотал Гаунт, в памяти которого наконец всплыло имя верховного короля, промелькнувшее в строчках инфопланшета на инструктаже. Комиссар снял фуражку и склонил голову. — Пусть Император дарует тебе покой.

— Сэр, что нам с ними делать? — спросил Маккол, кивнув в сторону тел.

— То, что велит местный обычай, — ответил Гаунт и огляделся. — Солдат! Сюда!

Боец Брин Майло, самый молодой из Призраков, прибежал на оклик командующего. Единственный гражданский из танитцев, спасенный лично Гаунтом, Майло служил адъютантом комиссара-полковника до тех пор, пока не дорос до возраста, когда его можно было рекрутировать в Гвардию. Все Призраки уважали его преданность командующему. Будучи простым солдатом, Майло тем не менее пользовался особым расположением.

Сам Майло ненавидел тот факт, что танитцы считали его чем-то вроде счастливого талисмана.

— Сэр?

— Я хочу, чтобы ты нашел кого-нибудь из местных, желательно жрецов, и выяснил у них, как они хотят, чтобы поступили с этими телами. Нужно, чтобы все было сделано согласно их обычаям, Брин.

Майло кивнул и отдал честь.

— Я займусь этим, сэр.

Гаунт отвернулся. За величественным Университетом и скоплением крыш Доктринополя возвышалась Цитадель — просторный, белоснежный, мраморный дворец, венчавший высокое каменистое плато. Патер Грех, нечистый разум, управляющий армией еретиков, захватившей Доктринополь, и командующий всеми вражескими силами на этом мире, все еще находился где-то там. Цитадель оставалась главной целью, но подход к ней имперских сил оказался, как и ожидалось, медленным и кровавым. Имперская Гвардия прокладывала себе путь через город, отвоевывая дом за домом, улицу за улицей.

Гаунт позвал своего офицера-связиста, Раглона, и приказал установить связь со вторым и третьим фронтами. Раглону удалось связаться с полковником Фаррисом, командиром Бревианских Сотен, наступавших на передовой третьего фронта, на севере города, когда в Университете вновь загремели выстрелы. Люди Роуна опять встретились с врагом.

В четырех километрах к востоку, в квартале, известном как Старый Город, второй танитский полк оказался в тяжелом положении. Старый Город был лабиринтом запутанных улочек, петлявших меж высоких зданий, связывавших торговые дворы и площадки. Крупные группы инфарди, вытесненные из защитных сооружений на священной реке первоначальным наступлением имперских машин, теперь окопались здесь.

Приходилось отбивать дом за домом, двор за двором, улицу за улицей. Но танитские Призраки, мастера маскировки и хитрости, не знали себе равных в городских боях.

Полковник Кольм Корбек, второй командующий Призраков, был массивным, добродушным, косматым брюнетом, обожаемым своими людьми. Его чувство юмора и неистовое воодушевление вели их вперед, а мужество и сила — вдохновляли. Харизма его была, возможно, даже более яркой, чем у самого Гаунта, и уж точно более сильной, чем у майора Роуна, циничного и безжалостного третьего офицера Танитского полка.

Прямо сейчас Корбек не мог использовать ни одну из своих лидерских способностей. Запертый непрекращающимся лазерным огнем за дворовой оградой, он с энтузиазмом сквернословил. Бусина передатчика, которую имели при себе все гвардейцы, не работала, связь блокировалась обступившими их высокими зданиями.

— Второй! Это второй! Отвечайте, любой отряд! — рявкнул Корбек, щупая резиновую оболочку передатчика. — Ну, давайте! Давайте же!

Ливень лазерных залпов стучал по старому корпусу бадьи, вырезанной из песчаника, откалывая куски камня. Корбек вновь нырнул в укрытие.

— Второй! Это второй! Ну, хоть кто-нибудь!

Корбек прижался головой к основанию бадьи. Он чувствовал запах сырого камня, ясно видел крошечных паучков, ползущих по тончайшим трещинкам, покрывавшим рельефную резьбу в основании бадьи, всего в нескольких дюймах от его глаз.

Он чувствовал, как вздрагивал теплый камень под его щекой, когда лазерные залпы били с другой стороны. Его передатчик что-то буркнул, но связь потонула в грохоте, с которым свалились с края бадьи жестяной ковш и два глиняных кувшина.

— Повторите! Повторите!

— …командир, мы…

— Повторите! Это второй! Повторите!

— …к западу, мы…

Корбек извергнул цветастое ругательство и вырвал из уха микробусину. Он быстро выглянул из-за бадьи и рывком нырнул обратно.

Единственный лазерный луч опалил стену за его спиной. Если бы Корбек не сдвинулся с места, ему снесло бы голову.

Полковник перекатился, сел, прижавшись к бадье спиной, и проверил лазган. Батарея разрядилась на две трети, так что Корбек вытащил ее и со щелчком вставил свежую. Подсумок на правом бедре был уже набит полупустыми батареями. Полковник всегда вставлял новые, когда была возможность. А полупустые откладывал для вот такого окопного сопротивления. Он знавал довольно много солдат, погибших из-за того, что боеприпасы иссякли во время перестрелки, когда не было возможности перезарядить оружие.

Впереди прогремел залп. Корбек быстро обернулся и отметил перемену в звуках сражения. Глухие хлопки орудий инфарди теперь перемешивались с более высокими и пронзительными выстрелами имперских лазганов.

Он приподнялся и взглянул поверх бадьи. И поскольку ему не отстрелили голову, вскочил и помчался по узкому переулку.

Там тоже стреляли. Корбек перепрыгнул через труп инфарди, скорчившийся в дверном проеме. Извилистая улочка была узкой, по обеим сторонам высились здания. Он поспешно перебегал от тени к тени через участки, освещенные солнечным светом.

Он добрался до трех Призраков, обстреливавших из укрытия двор рынка. Одного из них, здоровяка, он узнал сразу, даже со спины.

— Колеа!

Сержант Гол Колеа в прошлом был шахтером, которому пришлось воевать в улье Вервун в дни сопротивления. Все, даже наиболее обожженные войной и циничные танитцы, испытывали искреннее уважение к этому человеку и его самоотверженной решимости. Вергхасгцы его практически боготворили. Это был целеустремленный, спокойный гигант, массивностью походивший на Корбека.