Олимп

Разбуженная оделась, как и Сейви в день их первой встречи: на ней был синий жакет, брюки из рубчатого плиса, высокие кожаные ботинки и даже короткая шерстяная накидка знакомого покроя – невероятно сложного, со множеством складок, разве что темно-желтого, а не алого, как у старухи, цвета. Главное отличие – не считая впечатляющей разницы в возрасте – состояло в том, что Сейви целилась в пришельцев из пистолета (Харман тогда впервые увидел огнестрельное оружие), а эта ее копия – Мойра, Миранда, Монета – встретила гостя совершенно безоружной, уж тут сомневаться не приходилось.

– Что же произошло, пока я спала, Просперо? – промолвила она.

– Прошло четырнадцать веков. Ты желаешь услышать пересказ из десятка фраз?

– Да, если можно.

Женщина разделила сочный апельсин и протянула дольку супругу Ады; тот прожевал угощение, не ощутив его вкуса.

– «Леса гниют, – произнес нараспев маг, – леса гниют и валятся на землю,

Тут он еле заметно склонил седовласую, лысеющую голову.

– «Тифон», – поморщилась Мойра. – Теннисон перед завтраком? У меня от него кишки сводит. Лучше ответь, Просперо, исцелился ли этот мир?

– Нет, Миранда.

– А мое племя? Неужели все они мертвы или бежали отсюда, как ты говоришь?

Дама угостилась благоухающим сыром, виноградом и отпила холодной воды из кубка, усердно наполняемого порхающими сервиторами.

– Одни мертвы, иные бежали, многие успели и то, и другое.

– Они еще вернутся, Просперо?

– Это известно лишь Богу, дочь моя.

– Иди ты со своим Богом, – произнесла женщина. – А как же девять тысяч сто тринадцать евреев, собратьев Сейви? Их извлекли на волю из нейтринной петли?

– Нет, милая. Как евреи, так и все пережившие Рубикон остались во вселенной лишь в виде синего луча, восходящего к небу из Иерусалима.

– Стало быть, мы не сдержали слова? – спросила Мойра, отодвинув тарелку и стряхивая с ладоней крошки.

– Нет, дочка.

– Ну а ты, насильник, – обратилась она к заморгавшему от неожиданности Харману, – есть у тебя в жизни какая-нибудь иная цель, нежели пользоваться беззащитностью спящих незнакомок?

Мужчина раскрыл рот, но, так и не придумав ответа, захлопнул его. Настолько скверно возлюбленный Ады уже давно себя не чувствовал.

Мойра коснулась его руки.

– Не кори себя, мой Прометей. У тебя не оставалось выбора. Воздух внутри саркофага напоен парами афродизиака столь мощного, что Просперо отослал это средство прочь вместе с Афродитой, одной из перебежчиц. К счастью для нас обоих, средство действует очень недолго.

Хармана захлестнула волна облегчения. Следом пришла ярость.

– Хочешь сказать, я был обречен…

– Да, если только в твоей крови содержится ДНК покойного Ахмана Фердинанда Марка Алонцо Хана Хо Тепа, – ответила дама. – А таковы все мужчины вашей расы.

Тут она повернулась к магу:

– Кстати, где Фердинанд Марк Алонцо? Вернее, что с ним сталось?

Старец опустил голову.

– Через три года после твоего сошествия в саркофаг зацикленного факса, любезная Миранда, он скончался от стихийной формы Рубикона, что ежегодно косила земных обитателей, проносясь по планете с постоянством летнего зефира. Тело заключили в хрустальный гроб рядом с твоим, хотя тогдашнее факс-оборудование и было способно лишь удерживать труп от разложения, ибо лазарет еще не мог бороться с Рубиконом. Прежде чем целебные баки научились самообразованию, два десятка мандроидов Халифата [49] взобрались на Эверест, обошли охранные щиты и принялись грабить великий Тадж. Первым делом они похитили тяжелый гроб с останками бедного Фердинанда Марка Алонцо и швырнули его со стены.

– Почему же они не отправили следом и меня? – произнесла Мойра. – Или, если на то пошло, не завершили дела? Я видела яшму, агаты, гелиотропы, изумруды, лазурит, сердолик и прочие камешки на стенах купола и лабиринта, они до сих пор целы.

– Калибан факсовал в усыпальницу и растерзал грабителей ради тебя, – пояснил маг. – Сервиторы потом целый месяц подтирали кровавые пятна.

– Это чудовище? – вскинулась женщина. – Он еще жив?

– О да. Вот можешь спросить своего друга Хармана.

Мойра мельком посмотрела на мужа Ады и сразу перевела пристальный взгляд на старца.

– Удивляюсь, как это Калибану не взбрело в голову надругаться надо мной?

Просперо печально улыбнулся.

– Он пытался, милая Миранда, и не раз, однако не сумел открыть саркофаг, а будь его воля, населил бы всю Землю калибанами.

Дама передернула плечами. Наконец она снова повернулась к Харману, забыв о старике.

– Мне нужно знать твою историю, судьбу и твой характер, – изрекла она. – Подай ладонь, – и, поставив правый локоть на стол, протянула мужчине открытую руку.

Супруг Ады смущенно сделал то же самое, однако по-прежнему не коснулся разбуженной.

– Не так, – проговорила Мойра. – Неужели «старомодные» люди забыли функцию обмена сведениями?

– Вообще-то забыли, – подал голос Просперо. – Прежде чем оказаться на Эйфелевой дороге, где мало что работает, наш друг умел вызывать разве что поисковую функцию, общую, ближнюю и дальнюю сеть. Да и то – воображая какие-то геометрические фигуры.

– Царица Небесная. – Женщина уронила руку на стол. – Ну, хоть читать-то они могут?

– Лишь Харман и горстка его знакомых, – ответил маг. – Да, забыл сказать: несколько месяцев назад наш приятель постиг секрет «глотания».

– «Глотания»? – Мойра усмехнулась. – Да ведь его никогда не использовали, чтобы понимать книги, только для быстрого розыска информации. Можно с таким же успехом просмотреть кулинарный рецепт и считать, что пообедал. Пожалуй, его народ – самый скучный вид гомо сапиенс, хоть патент выдавай.

– Эй, – вмешался Харман, – не надо говорить так, будто меня здесь нет. Пусть я не знаком еще с вашей функцией обмена, но быстро научусь. А пока давайте потолкуем. Знаете, у меня тоже найдется пара вопросов.

Женщина устремила на него яркие серо-зеленые глаза.

– Да уж, – сказала она, помолчав. – Я проявила бестактность. Ты проделал огромный путь, чтобы разбудить меня, к тому же сделал это помимо собственной воли, и я уверена, предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Поэтому заслуживаешь по меньшей мере вежливого обращения и ответов на свои вопросы.

– Тогда покажи, как пользоваться этой вашей функцией обмена, – отозвался мужчина, собравший в кулак все свое терпение для разговора с этой дамой, так похожей на Сейви и внешностью, и голосом. – Или научи факсовать без помощи павильонов, – прибавил он. – Как Ариэль.

– Ах, Ариэль… – Мойра покосилась на мага. – Разве люди старого образца забыли даже свободный факс?

– Чего они только не забыли, – кивнул Просперо. – Причем не по собственному желанию. Их вынудил твой народ, Мойра: Вала, Тирцах, Рахаба…

Женщина стукнула по ладони плоской стороной ножа.

– Почему ты велел этому человеку меня разбудить? Неужто Сикоракса упрочила свою силу и выпустила на свободу это чудовище – Калибана?

– Так и есть, – негромко молвил Просперо. – Но я нарушил твой сон по иной причине. Час пробил, ибо в этот мир явился Сетебос.

– Сикоракса, Калибан и Сетебос. – Мойра со свистом втянула воздух между зубами.

– Союз между ведьмой, полудьяволом и порождением тьмы, – глухо произнес маг. – Втроем они заберут Луну и Землю, начнут повелевать морской пучиной, подчинят себе всякую силу.