Противостояние душ (СИ)

— То есть ты считаешь, что твои крылья — это предмет гордости, — фыркнул Логан, хотя ощущения были неимоверными, но Росомаха не готов был этого признать, усиленно прикусывая губу, чтобы не стонать и сдерживая себя, чтобы не начать насаживаться на член Бальтазара, — нашел, чем хвастаться, — в этот момент Бальт вошел особо резко и глубоко и стон, пусть и тихий, непроизвольно сорвался с губ Логана.

— Мои крылья в данный момент лишь вспомогательный элемент, — проговорил Бальт. Вся ситуация заводила неимоверно, Логан покорный был просто чудо, а уж как горячо и узко внутри — про это вообще можно было не говорить, но он хотел сейчас сделать максимум, хотел услышать стоны соула, которые слышал так редко, поэтому вспомнил про всю свою выдержку и продолжил входить в соула, спустил руку на напряженный член Джея, лаская грубо и агрессивно, перевел дыхание, настраиваясь на длительное продолжение столько, сколько нужно, и продолжил трепаться. — Мой главный предмет гордости я сейчас любовно трахаю, да, звучит тупо, но так и есть. Я всего лишь стараюсь соответствовать своему охренительно классному соулу, — и тихий стон, вырвавшийся у Джея, был ему промежуточной наградой.

Бальтазар чувствовал, что Джей близок, поэтому напряг силы, чтоб входить глубже, как можно глубже, интенсивнее, и в такт ласкать парня рукой. Он натягивал кнут, не давая Логану нормально дышать, и это в сочетании с и так рваным дыханием соула, было почти похоже на стоны удовольствия. Правда, кроме того стона, других не последовало. Чертова зараза имел железную выдержку.

Каждое движение Бальтазара волной наслаждения разносилось по всему телу. А кнут, затянутый вокруг шеи, нехватка кислорода — лишь обостряли ощущения. Но железная выдержка Логана, выработанная ещё шестилетним мальчишкой в застенках лаборатории, позволяла ему не стонать. Ни звука не вырвалось из груди Логана, даже когда он с наслаждением кончил, изливаясь в руку Бальта и просто провалился в пропасть. Он чувствовал непередаваемую лёгкость во всем теле. Это был восторг, это был самый яркий оргазм за всю его жизнь.

Когда Джей кончил, конечно же, без единого звука, Бальтазар тут же убрал кнут, откидывая в сторону.

— Перевернись, — попросил он негромко, выходя из него и отстраняясь, чтоб дать сделать маневр. Логан послушался, весь в посторгазменной неге. — Люблю кончать, видя твое лицо, — проговорил Бальтазар, подхватывая ногу парня, сгиная ее в колене и вновь входя. На ногу он и опирался и притягивал Логана за бедро для максимального вхождения. Пошло ухмыляясь, слизнул с руки сперму, — вкусный, черт возьми, — убрал крылья, ему для достижения оргазма, не нужна была мощь и сила, всего лишь движение, ведь он и так был очень близок, смотрел прямо в лицо, в глаза Логана, продолжая вбиваться в него.

Логан лишь усмехнулся, вглядываясь в лицо своего соула, и стал толкаться бёдрами навстречу, чтобы приблизить его оргазм. Бальт не заставил себя ждать, бурно излился внутрь. Но, как и Логан, словно соревнуясь со своим соулом, Бальтазар не издал ни звука.

— Это было забавно, не находишь? — спросил устало Бальт, вставая и машинально подавая руку соулу.

— Вполне, забавно, — усмехнулся Логан, поднимаясь на ноги.

— Тебе понравилось? — усмехнулся Бальтазар, изучая лицо Джея. — Я был крут?

— Ты, что, ждёшь похвалы? — усмехнулся Логан, направляясь в сторону душа.

— А как мне иначе понять, понравилось ли тебе, — хмыкнул Бальтазар, направляясь следом, — может, я был не очень, и мне придется плакаться в чью-то другую обнаженную грудь.

— Ага, — махнул рукой Джеймс, — только боюсь, что ты не найдёшь здесь свободную грудь, — рассмеялся Логан.

— Ну мало ли, — Бальтазар обогнал Логана и смеясь, первым залез в душевую кабину, — приезжают же иногда и другие. Попрошу Эрика выбрать какого-нибудь симпатичного воина.

— Отлично, — усмехнулся Логан, — хоть будет мне какое-то разнообразие, — рассмеялся он.

— Почему мне попался такой классный соул, это можно понять, — проворчал Бальтазар, — я и сам классный. Но ты ведь при этом еще и вредный, а это уже как насмешка судьбы. Давай уже, топай сюда, потрешь мне спинку, — засмеялся он, — если не способен сказать спасибо, так хоть сделай что-то полезное.

— Слишком ты самовлюблён, — усмехнулся Логан, — зачем тебе вообще кто-то? Ты и сам с любовью к себе справляешься на ура, — рассмеялся Логан, — и спинку себе сам три, — подмигнул он.

— Эй, я слышу в твоем голосе ревность. Ты что, ревнуешь меня ко мне? — засмеялся Бальтазар, — это странно, Джей, очень странно. Ладно, иди, я потру спинку тебе, чтоб ты не расстраивался.

— Неа, просто боюсь, что скоро корона на твоей голове вырастет до таких размеров, что будет задевать потолок в нашей комнате, — заржал Логан, — о, может тебя называть «Ваше Бальтазарское Высочество»? — ржал парень, — и заведу я себе опахало — обмахивать королевскую тушку, — не унимался он.

— О, Боги, мистер Юморист вернулся, — закатил глаза Бальтазар. — Лучше бы ты стонал, чем шутил, — он мокрый выскочил из душа и, схватив Логана за плечо, потащил в душевую кабину, прижал к стенке под теплыми струями воды и впился в губы жадным поцелуем.

— Джей, — позвал тихо Бальт, когда они приняли душ и уже улеглись спать, он даже он сам придремал немного, но мысль его пробудила. Он на ощупь нашел руку Логана и чуть сжал ее, — тебе не кажется, что если отпустить себя, наслаждение и удовольствие будет ярче и полнее, когда не нужно сдерживать свои реакции и желания? Мы же наедине, я вроде бы как завоевал твое доверие и уважение, но ты все равно словно скрываешь, закрываешь самого себя… почему?

— Выдержка — это самое главное, — произнёс Джей, — стоит отпустить себя в одном, как это станет накапливаться как снежный ком. Сперва ты не сдерживаешь желания, а уже вскоре не сможешь сдерживать и ярость. Поверь, если я перестану контролировать свои эмоции целиком и полностью, то это никому не понравится. Когда я в Ордене сцепился с парнями, которые чуть не покалечили Кайлу, то я впал в ярость, потерял выдержку лишь на несколько секунд и чуть не убил всех пятерых. А от Страйкера в своё время ни осталось ничего. Я рвал его когтями снова и снова, даже когда он был уже мертв. Хэнк оттаскивал меня от бездыханного тела, а я хотел снова и снова наносить удары. Только контроль, тотальный контроль над собой позволяет мне не превратиться в монстра, в зверя, в хищника, — произнёс Логан, — и исключений делать нельзя.

— Ты же все равно человек, — задумчиво проговорил Бальтазар, — а это «монстр, хищник» — это все равно приобретенное. Насильственно приобретенное. Думаю, ты способен остановиться, даже если будет все пипец, но остановиться будет нужно. А уродов бить — нахрен выдержку. Слишком много чести, еще их жалеть или сдерживать удары. Хотя да, ты со своими когтями да в ярости — наверняка еще та машина убийства… Можно придумать стоп-слово, — усмехнулся Бальт, придвигаясь к Джею и кладя ему голову на плечо, — какое-нибудь «Джей, стоп, я люблю тебя». В пылу битвы это как минимум должно вызвать ржач. А тот, кто смеется, уже выпадает из состояния аффекта.

— Боюсь, что меня ничто не остановит, — горько произнёс Джей, качая головой, — я действительно машина для убийства. Впрочем, именно для этого меня и создавали, — фыркнул он.

— Не только тебя, — проговорил Бальт, его пальцы бессознательно скользили по мускулистой груди Логана, изучая каждый дюйм, — мне порой кажется, что все эти Ордены, все эти тренировки, все это — всего лишь для того, чтоб убивать и воевать с демонами. Все продумано до мелочей. Воинов натаскивают так, чтоб ни единой мысли не было, не говоря уже о чувствах, лишь рефлексы. Враг — убей. Враг — убей. Чем не машина? Но зачем это все? Для чего? Это наша жизнь, черт возьми. Она должна быть наполнена еще чем-то… А так, всего лишь словно пешки в чьей-то великой шахматной игре. Хотя ты, наверное, не пешка, — усмехнулся Бальт, — с твоими способностями, ты, наверное, слон. Или ладья.

— Нас в Ордене этому не учили. Скорее, даже очень сильный акцент делали на том, что мутанты способны жить полноценной жизнью. Когда Хэнк вытащил меня из лаборатории, а затем ещё и помог мне обуздать монстра внутри себя, то он дал мне шанс на нормальную жизнь, — усмехнулся Логан, — он очень много возился со мной. Я был слишком озлоблен, агрессивен и абсолютно не умел вести себя с другими. А потом появились ребята и, хотя со мной трудновато было найти общий язык — у них это вышло, и я вылез из своей скорлупы, словно позволил себе жить. Так что этот я — еще расслабленный вариант меня, — рассмеялся Логан, — а когда мне дали шанс отомстить, то мне показалось, что вообще очень многое позади. Но я стараюсь никогда не забывать, кто и для чего меня создали в той лаборатории. И я не забываю о контроле никогда.