Олимп

– А что, на «Королеве Мэб» хватит для этого боевой мощи?

– Нет, – покачал головой военный.

«Похоже, я был прав насчет прикрытия из невидимых кораблей», – подумал капитан подлодки.

– Похоже, мы были правы насчет прикрытия из невидимых кораблей, – передал по личному лучу Орфу.

Если бы у Манмута были веки, он заморгал бы от удивления: надо же, как совпали их мысли.

Повисла многозначительная тишина. Примерно минуту никто из шестерых моравеков, собравшихся за навигационным столом, не проронил ни слова и не воспользовался личной связью.

– Мы вам еще не все рассказали, – в конце концов промолвил Сума Четвертый.

Высокий ганимедянин в панцире из углепласта потянулся к управляющему устройству и возвратил увеличенное изображение земной поверхности. Маленький европеец мгновенно узнал острова бывшей Британии (о, Шекспир!), и вот уже перед ним распростерся весь европейский континент. Голокуб заполнили две картинки. На первой был довольно странного вида город, возведенный вокруг черного кратера, на второй, по всей видимости, он же, только густо опутанный голубой сетью, не слишком отличающейся от квантовых нитей, соединивших Землю и Марс. Манмут поведал товарищу о загадочной синеватой массе.

– И что это за фигня? – осведомился Орфу.

– Неизвестно, – отозвался Сума Четвертый, – однако стандартную неделю назад ее здесь не было. Судя по географическим координатам, когда-то на этом месте находился город Париж, столица древнего государства под названием Франция. Возле старинного кратера от черной дыры, там, где наши астрономы наблюдали примитивную, но заметную деятельность «старомодных» людей, теперь вырос этот голубой купол в окружении шпилей и спутанных нитей.

– Кто бы мог сплести такую паутину? – спросил капитан «Смуглой леди».

– Опять же неизвестно, – проговорил Сума Четвертый. – Но мы провели кое-какие измерения…

На этот раз гигантский краб не засвистел, а вот у Манмута возникло такое желание. Температура в опутанных голубой сетью областях Парижа упала до ста градусов ниже нуля по Цельсию, меж тем как буквально в нескольких метрах Земля сохраняла естественную для данного региона и времени года теплоту. А еще чуть далее можно было плавить свинец.

– Это какое-то явление природы? – высказался маленький европеец. – Какая-нибудь аномалия из Безумных Времен, вызванная шальными опытами «постов» над экологией и формами земной жизни?

– Ничего подобного мы до сих пор не замечали, – возразил Астиг-Че. – А ведь астрономы Консорциума беспрерывно вели наблюдения. И потом, взгляните-ка на это.

На голографической карте, стянувшейся обратно в маленький шарик планеты, начали появляться новые и новые районы, отмеченные голубым цветом. Теперь они были повсюду: в Европе, в Азии, на территории бывшей Южной Америки, на юге Африки… Манмут насчитал ровно дюжину (он торопливо передавал все увиденное своему товарищу). Каждый такой кружок был помечен датой его обнаружения сенсорами ученых моравеков с точностью до секунды, а рядом стояли результаты тепловых измерений, сходные с полученными в городе у кратера.

– И вот еще, – произнес Астиг-Че.

Над Парижем и прочими голубыми узлами, включая местность под названием Иерусалим, взметнулись в небо тонкие прямые линии, концы которых уходили в космос и пропадали за пределами Солнечной системы.

– Ну, это мы уже видели, – заметил иониец, выслушав описание друга. – Такой же столп из тахионов вырос в Дельфах на древней Земле Илиона в день, когда с планеты исчезла большая часть жителей.

– Именно, – подтвердил первичный интегратор Астиг-Че.

– Тот луч, как нам показалось, бесцельно уходил в глубокий космос, – вставил любитель Шекспира. – А эти?

– Пожалуй, тоже, – подал голос Чо Ли, – если не считать Малых Магеллановых облаков, задетых по самому краю. Кроме того, здесь мы обнаружили квантовую составляющую.

– Квантовую составляющую? – перебил иониец. – А что это?

– Лучи сдвинуты по фазе на квантовом уровне и, стало быть, существуют больше в пространстве Калаби-Яу, нежели в четырехмерном пространстве-времени Эйнштейна, – пояснил штурман с Каллисто.

– Иными словами, – проговорил Манмут, – они уходят в другую вселенную.

– Да.

– Во вселенную Илиона? – с надеждой спросил маленький европеец.

С тех пор, как несколькими неделями ранее захлопнулась последняя Брано-Дыра между Марсом настоящего времени и Землей осажденной Трои, моравеки утратили связь с миром Агамемнона и Приама. Лишь один Хокенберри без затруднений квант-телепортировался через пространство Калаби-Яу на «Королеву Мэб» и, предположительно, в обратную сторону (впрочем, никто не мог сказать, куда он отправился, покинув космическое судно). Манмут же, успевший лично узнать многих греков и троянцев, по-прежнему чаял возобновить отношения с ними.

– Вряд ли, – разочаровал коллегу Чо Ли. – Причины случившегося столь же сложно разъяснить, как и космическую математику многомембранного пространства Калаби-Яу, на выкладках которой основываются наши догадки. Восемь месяцев назад вы успешно активировали на Марсе особый Прибор, на чьи показания мы опираемся… В общем, тахионные лучи уходят скорее всего в иные миры, но не во вселенную Илиона.

Маленький европеец развел руками.

– Ну и как это связано с нашей миссией? Предполагалось, что я проведу «Смуглую леди» по земным океанам или морям и доставлю Суму Четвертого на место, так же, как в прошлом году должен был отвезти покойного Ри По к Олимпу. Разве что-то изменилось из-за голубой паутины и тахионных лучей?

Наступила очередная неловкая пауза.

– Умножились и возросли опасности, связанные с проникновением в атмосферу, – промолвил Сума Четвертый.

– Переведите, пожалуйста, – попросил Орфу.

– Прошу, взгляните, – откликнулся высокий ганимедянин.

Над штурманским столом включилась трехмерная астрономическая запись. Манмут принялся описывать голографическое зрелище по личному лучу.

– Обратите внимание на дату, – предупредил Астиг-Че.

– Более восьми месяцев назад, – прочитал капитан подлодки.

– Правильно, – кивнул главный первичный интегратор. – Это было вскоре после того, как мы перебросили свои силы через Брано-Дыру во вселенную Марса/Илиона. Сами видите, разрешение относительно скромное по сравнению с нынешними снимками, которые мы получаем с орбитальных колец. Запись вели еще с базы на Фобосе.

Орбитальный объект, представший глазам и камерам моравеков, смахивал, пусть и не в точности, на тот, откуда получила послание «Королева Мэб». Крошечный, не длиннее двух километров, астероид напоминал медленно вращающуюся скалу, покрытую блестящими стеклянными башнями, куполами и прочими сооружениями. Внезапно в поле зрения появилось еще одно тело, более всего похожее на трехкилометровый серебристый жезл, обвешанный цилиндрами для топлива, стальными перекладинами, грузовыми блоками и увенчанный выпуклым искрящимся набалдашником в виде луковицы. Из сопел вырывались огни, однако Манмут почуял подвох: нет, перед ним не просто космический корабль.

– А это что за фигня? – поинтересовался Орфу, выслушав рассказ товарища и считав данные.

– Орбитальный линейный ускоритель с уловителем червоточин на носу, – объяснил Астиг-Че. – Обратите внимание, управляется автоматически: кто-то или что-то посылает приказы прямо из астероидного города и, в нарушение всех протоколов безопасности, наводит его прямо на астероид.

– Зачем? – спросил иониец.

Никто не ответил. Пятеро моравеков смотрели, а гигантский краб слушал, как длинный космический аппарат продолжал набирать скорость, пока не врезался в астероидный остров. Главный первичный интегратор притормозил показ. Сверкающие купола и башни, полыхнув, чрезвычайно медленно брызнули осколками во все стороны. Затем раскололся и сам астероид, когда уловитель черных дыр на носу линейного ускорителя взорвался под действием бесчисленных водородных бомб. Неторопливо и беззвучно полопались резервуары с горючим, занялись двигатели, и ускоритель самовоспламенился.