Мерценарий (СИ)

«Добьешь?» - безразлично спросил Вурд.

«Нет нужды, - скупо ответил Маадэр. Растворяющий в нейронах эндорфин не располагал к разговору, - Патроны снаряжены ардоритом. А кровь в его жилах такая же, как у всякого человека. Ублюдок уже сгорел, сожженный изнутри».

Маадэр быстро вынул из барабана две горячие желтые гильзы, ссыпал их в карман и вложил вместо них два патрона из кармана в плаще. Бессмысленная предосторожность, но так уж привык.

«Ненавижу лепров, - Маадэр спрятал «Корсо» в кобуру, - Удивительно мерзкая порода.

Стоит показать лепру хотя бы рубль, и через полчаса за тобой будет виться целая сотня его родственников».

«Ты сам виноват, хозяин, - "хозяин" Вурм употреблял редко и всякий раз со злорадством, которое Маадэр воспринимал тонким уколом в затылке, - Здесь нечего искать. Дохлое дело. Никто не найдет двух хлодвигов с контейнером даже если пропустит через мелкое сито весь Девятый."

«Да, - неохотно признал Маадэр, - Это дохляк. Стоило взять аванс и забыть про все это. Но иногда по-глупому везет на таких мелочах, особенно когда того не ждешь».

«Ты потратил впустую четыре часа и три грамма эндоморфа. Зная, что шанса практически нет. Ты стареешь и утрачиваешь хватку, Маадэр. Это нехороший знак».

«Иногда приходится шевелить задницей, - буркнул тот, - Иначе через полгода все клиенты будут знать, что старик Этельберд горазд только брать авансы и тянуть резину. Не хочу умереть с голоду».

«Никто из твоих осведомителей ничего не знает. Лепры-осведомители молчат. Ты можешь рыскать здесь еще несколько лет».

«Я возвращаюсь. Скажу Зигана, что хлодвигов на планете нет. Может удастся его раскрутить еще на пару сотен, убедив в том, что они сбежали на Ио или Юпитер. А сейчас я хочу перекусить. Тебе что-то надо?»

«Глюкоза. Я немного выжат».

«Будет тебе глюкоза, хитрый змей, если потерпишь полчаса. Лучшая глюкоза, которую можно раздобыть на этом шарике окаменевших экскрементов, который вертится в космосе и именуется Пасифе. Главное убраться отсюда, пока не пришлось разбираться с другими лепрами. Встречу того старика, отстрелю ему то, что осталось от носа…»

Убедившись, что вокруг тихо, Маадэр бесшумно нырнул в боковой узкий переулок и через миг исчез.

3

Бар был старый, из тех, что строили много лет назад.

Снаружи он напоминал не очень больших размеров куб правильной формы, все грани которого были немного вогнуты внутрь и полупрозрачны. Как причудливая елочная игрушка, которую кто-то увеличил во много раз и воткнул в серый бетон Восьмого. Когда-то грани светились изнутри и мягкий карамельный цвет перетекал от одной к другой. Это должно было выглядеть красиво. Бару было много лет, вероятно, он появился во времена заселения Пасифе. Последний хозяин не спешил тратить киловатты впустую, а стеклянные панели со всех сторон потрескались, отчего елочная игрушка превратилась в покрытый трещинами бесформенный осколок. Кое-где панелей не было вовсе - просто черные провалы, из которых торчали опаленные хвосты проводки.

«Как кусок космического льда, свалившийся на Пасифе», - подумал Маадэр. Похожих баров было немало раскидано в пригородных секторах Восьмого, где уже не было стеклянных и стальных спиц мегаполиса, но и паленый запах Девятого пока сюда не слишком доносился.

Как правило, здесь было спокойно.

Маадэр заказал мясное рагу, два куска ржаного натурального хлеба и сладкий кофе. Подобное расточительство было не к месту, вполне можно было ограничиться порцией сублимата и сахарозы, но отказаться от соблазна, когда в кармане еще лежал непотраченный задаток, оказалось сложно. Рагу было пресным, узкие куски мяса напоминали скорее сухие комки сои, но после двух недель на хайдае и скверном корейском рисе Маадэр не собирался жаловаться. Он ел медленно, осторожно пережевывая пищу и ни на секунду не выпуская из поля зрения помещения. "Корсо" холодным маленьким насекомым прижимался к ребрам. Как и Маадэр, он всегда был готов к неожиданностям.

Кофе был сладким до приторности, Маадэр пил его с отвращением. Сам он никогда не подумал бы так испортить благородный напиток, но со мнением одного существа из одиннадцати миллионов жителей планеты ему считаться приходилось. Да и оно не было человеком.

«Достаточно, Вурм?»

«Да. Баланс почти в норме. Мне надо еще немного белков».

«С каких пор ты любишь белок?»

«Подлатать твои мышцы, идиот».

«Хорошо. Я взял мясо. Хорошее, не сублимат».

Когда Вурм ел, Маадэр ощущал легкое жжение где-то в районе гайморовых пазух. Как и он сам, Вурм ел долго, обстоятельно и терпеливо. Чтобы отобрать из крови достаточное количество необходимых ему веществ, Вурму приходилось тратить до получаса. Зато он ни разу не жаловался на неопрятную сервировку или некачественное обслуживание. В некоторых случаях ему было куда проще.

Маадэр мог ему только завидовать. Для него еда все еще оставалась чем-то большим, чем механическим процессом поглощения коктейля из белков, углеводов и жиров вперемешку с жирными кислотами и микроэлементами. Он сам не отказался бы провести время в каком-то более приятном месте. Более… чистом. И менее пропахшим теми запахами, которое оставляет после себя гигантский организм человечества, вне зависимости от планеты, запахами, давно распространившимися на всю Солнечную систему, включая Юпитер и окрестности.

Людей вокруг было прилично - сырой и прохладный вечер заставлял людей искать тепло и свет, они стягивались как одурманенные призрачным мерцанием лампы насекомые, также молча ели, пили контрабандный ром, читали газеты. Этот бар был частью их жизни. Рабочие с окраинных заводов, мелкие коммерсанты, недорогие проститутки, стареющие охранники, уставшие курьеры, неоперившийся молодняк, промышляющий чем-то по ночам - всех их тянуло к свету. Маадэр рассеяно смотрел на потускневшие лица, полустершиеся, как изображения людей на старых монетах, на маслянистые глаза, почти утратившие способность мигать, уставшие тягучие взгляды которых можно было почувствовать кожей. Ровно бурлящая вялая человеческая биомасса, поверхность которой всегда спокойна и однородна. Они были довольны. Алкоголь и дешевый шань-си постепенно вымывали из их глаз коровью грустную усталость, взгляд становился быстрым, лица краснели. Их губы начинали чувствовать вкус жизни.

Маадэр никогда не любил наблюдать за людьми, это занятие окончательно опротивело ему довольно много лет назад, но в этом зрелище он находил некоторое удовольствие. Глухие ритмы техно-джаза и неяркое освещение только подчеркивали те трансформации, которые происходили здесь, в отгороженном треснутым стеклом небольшом кусочке пространства. Налитые угрюмым тяжелым соком люди хмелели даже не от рома - у них будто раскрывались по всему телу невидимые поры, через которые выпаривалось все, что скопилось за день. И разноцветные хищные змейки хаоса обустраивали логова в пустых черных провалах их глаз.

- Развлечения? - тихо спросил человек в кепке с низко надвинутым козырьком, выплавляясь из пестрого многоцветия тел. Часть толпы. Он распространял такой же хмелящий мускусный запах. Еще одно насекомое, вьющееся в бешенном, страстном и отвратительном танце жизни.

- Что именно? - спросил Маадэр.

- Оксиморфон, теноциклидин, - его голос был таким мягким, что слова плавали в нем, тускло отсвечивая. Маадэр опять помотал головой - остатки эндоморфа еще рассасывались в крови, - Шань-си...

- Нет.

- Есть мальчики, - доверительно сказал человек. Из-под козырька смотрел коричневый человеческий глаз, в котором, как мошка в янтаре, застыл неподвижный равнодушный зрачок. Голос же был очень доброжелательный и отчасти даже застенчивый.

- Мальчики...

- Двадцать рублей в час.

Маадэр вздохнул. Пряный и в то же время тошнотворный запах жизни уже свербил у корня языка, хотелось забыть про ждущий снаружи вечер, похожий на сырую парящую тряпку, про хищные ледяные ветра, шныряющие бродячими собаками у самой земли, про злое свечение безразличных звезд и оранжевый глаз Юпитера в небе. Хотелось сделать вид, что это просто вечер, а он - просто обычный человек. Влиться в гудящую толпу, впитать ее запах, принять ее маскировочную окраску. Украсть кусочек чужой жизни, в которой тепло, сухо и спокойно. Хотя бы на один вечер...