Алая Завеса

Через пару минут Марв вернулся и сказал:

— Заводите к Сорвенгеру. Он сказал, что можно.

С души упал камень. Первый шаг Юлиан сделал и сделал довольно уверенно. Без особо неприятных обстоятельств.

Дверь раскрылась, Юлиана завели туда, словно он мог ходить сам, после чего уже оставили его и Сорвенгеру наедине.

Юлиану стало достаточно неловко. Он не помнил, чтобы когда-то оставался наедине с этим строгим прокурором, тем более в свете таких обстоятельств. Но, благо, никакой Ривальды тут не было и в помине. Похоже, что сегодня она не решилась жертвовать своим выходным.

— Так быстро, — проговорил Сорвенгер. — Почему вы так быстро вернулись, мистер Мерлин? Надоела жизнь на воле?

— Не было никакой воли, — отрезал Юлиан. — Это были бега, а они ничем не лучше заточения.

— Мудрые слова, — сказал Сорвенгер. — Жаль, что многие другие этого не понимают. Значит, заново бежать ты не собираешься?

— Нет, мне уже незачем.

Сорвенгер понимающе кивнул и приблизился к Юлиану. Из ниоткуда в его руке появился маленький ключик, которым он раскрыл наручники и тем самым освободил Юлиана от них. Они с грохотом упали на пол, и никто не решался поднять их оттуда. Мысленно Юлиан прочувствовал эйфорию от их освобождения, несмотря на то, что находился в них всего лишь пару минут.

— Вы намерены сознаться в убийстве Грао Дюкса? — отправившись обратно к столу, спросил Сорвенгер.

— Не совсем, но это тоже важно.

— «Не совсем» меня не очень интересует. Я слышал от своих подчинённых, что я услышу повинную, а не очередные ваши показания.

— Прошу, выслушайте меня. В последний раз. После чего уже можете упечь меня за решётку хоть на всю жизнь. Мне уже всё равно.

Сорвенгер напряг своё и без того вечно напряжённое лицо, после чего проговорил:

— Я выслушаю тебя. Во всяком случае, это моя работа. Присаживайся, Юлиан.

Юлиана не особо приветствовали эти правила гостеприимства, но всё же он решился присесть.

— Сечас решу, с чего начать, — привёл свои мысли в порядок Юлиан и выдохнул. — Как я уже говорил, гибели Грао Дюкса, Ровены Спаркс и Люция Карнигана связаны между собой причастностью к заточению Молтембера в Эрхару. Смерть всех людей, которые отправили его туда, помогла бы разрущить договор и выпустить его обратно.

— Сколько уже можно… Опять ты за старое.

— Дослушайте, — необычайно дерзко сказал Юлиан, но Сорвенгер не отреагировал на это и продолжил дальше. — Вообще, изначально дух Молтембера в Эрхару был заточён семью людьми, но трое из них были мертвы уже давно. Оставались только трое погибших в этом городе и Ривальда Скуэйн.

— Почему именно она? Почему такая неприязнь к ней?

— Если и есть неприязнь, то она никак не связана с этим. Вообще, Молтемберу требовалось оружие, чтобы он мог убивать на расстоянии. Таким оружием были Роковые Часы, но Молтембер не знал, где они находятся. Единственный человек, который что-то знал и мог помочь в поисках — это Тильман Штраусс, который сидел как раз у вас в тюрьме. Именно поэтому Молтембер отправил сюда одного из своих агентов — Агнуса Иллиция. Иллиций выведал секрет Часов у Штраусса, после чего бежал из тюрьмы, а Штраусса убил.

Сорвенгер слушал не отрываясь, но Юлиану казалось, что тот только изображает заинтересованность.

— И где были Часы? — спросил он.

— У Золецкого. Который сгорел как раз через день после побега Иллиция из тюрьмы. Он замёл за собой все следы, поэтому мы не могли узнать ничего больше. Затем при помощи Часов Молтембер начал убивать тех, чья смерть помогла бы ему освободиться. Я не знаю, почему он не мог убить всех сразу, а убивал раз в десять дней. Вероятно, была ограничена сила Часов, или же и вовсе ограничена сила Молтембера.

— Но если Молтембер был заточён в мифическую Эрхару, как он мог убивать? — нашёл несостыковку Сорвенгер.

— Потому что его душа была не полностью там. Часть осталась здесь, в теле Ривальды Скуэйн.

— Безумие, — сказал Сорвенгер.

— Не безумие. Просто вслушайтесь в мои слова и вы поймёте, что это правда. Давно, семнадцать лет назад, Молтембер и Скуэйн были любовниками и тогда, при помощи любви, он оставил в ней кусочек своей души, который и позволил его духу блуждать по земле, даже оставаясь мёртвым. Именно поэтому он не мог убить её при помощи Часов, потому что тогда он убил бы и остатки своей души, а это означало бы его окончательную смерть.

Юлиан ожидал, что Сорвенгер начнёт сейчас крутить пальцем у виска, но этого не произошло.

— Доказательства? У тебя есть доказательства?

— То, что всё сходится. Если вы найдёте информацию о Часах, то узнаете, что их жертвы как раз так и умирают. К тому же, в доме Грао Дюкса есть комната памяти, в которой он подробно рассказывает о преступном договоре с Эрхарой. Вы можете проверить.

— Могу. Но стоит ли это того?

— Это поможет раскрыть вам дело. И предотвратить восстание Молтембера. От восстания его отделяет только смерть миссис Скуэйн, поэтому он хочет заманить её к себе, используя шантаж. Пенелопа Лютнер находится у него и ей он собирается шантажировать Скуэйн. Это как вы объясните?

— Мисс Лютнер — это несчастный случай. Жертва твоей и Глесона безрассудности. Если она погибла от рук вервольфов, то её кровь на твоих руках.

— Не говорите так. И у нас ещё есть шанс спасти её. Молтембер желает обменять её на Скуэйн и вы должны что-то предпринять. Во имя города, который вы поклялись защищать.

— Не диктуй мне условия, — воспротивился Сорвенгер.

— Но у вас нет никаких наводок. А у меня есть теория, которая заслуживает как минимум проверки.

— Придумав эту захватывающую историю, ты хочешь выгородить себя. Или выиграть время для того, чтобы проделать какое-нибудь дело ещё. Может, меня хочешь убить? Я ведь тоже теперь вхожу в совет присяжных.

— И я тоже вхожу.

— Входил, — поправил опального юношу Сорвенгер. — Ты уволен оттуда.

— Я только рад этому. Там мне точно не место. И здесь не место. Я оклеветан Ривальдой Скуэйн и она сделает всё, чтобы я молчал. Сделает всё, чтобы вы не верили мне.

— Если это последнее, что ты сказал мне, то я и впрямь больше не буду слушать. Мне надоело.

— Я знаю, где находится Молтембер!

— Снова скажешь, что в Эрхаре?

— Нет. Я знаю, как найти его на земле. Добравшись до него, мы сможем спасти Пенелопу. И вы должны помочь мне в этом.

Сорвенгер вскочил с места. Было бы вполне логичным, если бы сейчас он вытащил из-под своего костюма револьвер и пристрелил Юлиана.

— Какая глупая попытка заманить в ловушку…

— А как же то самое покушение на мою жизнь? Здесь, в тюремной камере! Как вы объясните то, что меня хотели убить? Кто-то заколдовал Арчера, у него у самого не было никаких мотивов на это.

— Откуда мне знать, что мотивов не было? Я не слышал ваших с ним разговоров и не могу ни в чём быть твёрдо уверен.

— Зато я уверен!

Выражение лица Сорвенгера резко поменялось, словно он прямо сейчас что-то переосмыслил или пытался показать это.

— Ты говоришь так, словно и впрямь веришь в это, — размеренно проговорил Сорвенгер и посмотрел в окно. — Что ты знаешь ещё?

— Ничего, — ответил Юлиан. — Кто-то помогал Иллицию и Молтемберу в этом городе, какой-то засланный шпион, но я ещё не понял, кто это. Слишком сложно.

— Слишком сложно, — сквозь зубы повторил Сорвенгер. — Как бы то ни было, знаешь ты слишком много. Ты не должен был этого знать. Ты не должен был находиться здесь!

— Что? О чём вы говорите? — в надежде воскликнул Юлиан. — Вы тоже что-то знаете? Тогда вы должны помочь мне, вы должны…

— Может знаю, а может и нет, — перебил юношу Сорвенгер. — Как ты там сказал — Молтембер хочет обменять мисс Лютнер на Скуэйн? Так ведь? И, судя по всему, Ривальда не собирается идти на этот обмен. Лютнер не дорога ей. А как думаешь — ты ей дорог? Если бы ты оказался на месте мисс Лютнер, Скуэйн пошла бы за тебя?

— Не знаю. Я почти уверен, что нет. Наши отношения с ней в глубокой яме…