Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]

Нам расслабляться никогда нельзя. Работа такая. Куда ни приедешь, где ни затаишься, повсюду у нас враги. Обложили, сволочи.

Однако в первый день в Москве враги попрятались по углам, как мыши и сидели тихо-тихо. Это было кстати, нам безумно хотелось спать, но Фил, как врач, уговорил всех сначала пойти перекусить. Готовить самим никаких сил не было, и мы отправились в ближайший ресторан на Большой Черкизовской, я даже его названия не запомнил. А нас там я думаю, запомнили. Пять здоровых лбов, одетых во что попало, приходят без девушек посередь дня, заказывают все самое дорогое и не пьют ни капли спиртного. При этом спят на ходу. Не иначе приняли за каких-нибудь педиков обкурившихся. Но нам было наплевать. Мы не отметили за собой слежки, и было бы странно считать, что мы засветились, появившись все вместе в этом кабаке. И вообще, от кого мы скрывались? Вот это было смешнее всего — мы не знали! Даже генерал Кулаков не знал.

И я сказал ребятам, когда мы вернулись на квартиру:

— Слушайте, пошли они все в баню! Ложимся спать и никаких дежурных оставлять не станем. Дверь тут железная, через окно на шестой этаж вряд ли кто-нибудь полезет, а если и полезет, мы всяко проснуться успеем. Приказываю: немедленно спать.

Приказы не обсуждают. Мои ребята эту истину давно и хорошо усвоили.

Перед сном Фил провел последние сеансы лечения со мной и Шкипером — раны зарубцевались настолько, что были уже практически не видны. Да и не ощущались. Это было удачно. Мне, признаться, уже обрыдло прихрамывать, да и Шкипер чувствовал себя неуютно, пока приходилось помнить, что его левая рука работает не на все сто процентов.

А по вопросу о безопасности я оказался абсолютно прав: за время нашего отдыха ровным счетом ничего не произошло.

Вечером же мы проснулись и колобродили довольно долго. Часов до двух ночи, как минимум, не ложился никто. Телевизор в квартире был отличный — с плоским удлиненным экраном. Имелся ещё и маленький «Панасоник» на кухне, и компьютер стоял очень современный с винтом в десять гигов, из которых четыре оказались забиты игрушками. По этой части у нас Шкипер большой любитель. А Пиндрик принялся видеокассеты изучать. Я же вначале, подвинув Шкипера, изучил дяди Вошину дискету за компанию с Филом и Циркачом, а после все-таки тупо пялился в экран маленького телевизора (большой оккупировал Пиндрик), и телевизор комментировал мне очередные скучные события.

С дискеты мы узнали кое-что новое о наших вчерашних заказчиках и обо всей этой хреновине в целом, но почему-то совершенно не хотелось служебную тему обсуждать. Фил то и дело выходил на балкон покурить, а в перерывах знакомился с довольно скромной, но специфической библиотекой — там обнаружилось много книг по медицине и психологии. Но он действительно больше курил, чем рассматривал книги, и это означало только одно: Фил напряженно размышляет. Циркач же в рассеянной задумчивости перебирал журналы, лежавшие большой стопкой, потом принялся листать не торопясь и вроде как увлекся.

— Порнуха, что ли? — спросил я.

— Ага, — кивнул он.

— Слушай, кто здесь живет?

— Не знаю точно. Бизнесмен какой-то. Отдыхает сейчас за рубежом. Да нам и не надо его знать. Так жить проще. Мы же здесь ненадолго.

— И то верно, — согласился я.

На самом деле я думал совсем о другом. Я думал о возможном и предельно допустимом числе случайностей в жизни.

Ну, то, что Пиндрик оказался в Измайлове в момент убийства Аникеева — это чистая случайность, такого никто не мог подгадать. То, что Циркач попал в штатные сотрудники «Сферы», в принципе могло быть случайностью, после кризиса он, как и все, сам искал работенку, но вышел-то на Мышкина не по объявлению в газете — через знакомых, и со знакомыми этими стоило разобраться отдельно. И уж совсем не случайным выглядело знакомство Фила со «свинским ежиком», как я его в шутку прозвал…

Пришел с балкона Фил.

— Ты знаешь, к какому выводу я пришел? — сказал он мне, отвлекая от сообщения об очередной перестрелке в Дагестане. — Кто-то из всей этой шайки расшифровал нас. Они знали или догадывались, что мы группа, ещё задолго до убийства бандюгана Лазаря.

— Сам ты бандюган, — буркнул Циркач, который, оказывается, тоже слушал. — И кто такие они?

— Не ясно пока, — сказал Фил. — И возможно, про нас знал только один человек.

— Мышкин? — спросил я.

— Скорее Эльф, — предположил Фил.

— Или Навигатор, — Циркач, как всегда, мыслил нестандартно.

Не удивлюсь, если он просто пошутил, но задуматься над этим предположением стоило.

— Может быть, — согласился Фил. — Из тех материалов, что нарыл дядя Воша, получается следующее: либо Навигатор — один из нефтяных королей, сидящих в Москве, либо крупнейший авторитет с Северного Кавказа, имеющий выход на турецких спонсоров и вообще на исламский мир.

— Ну, и что из этого следует, Фил? Из того, что нас расшифровали ещё тогда?

— Пока не знаю, — он честно развел руками.

Я тоже не знал, и это тревожило сильнее всего. Мысли ворочались в голове как-то очень вяло, явно не хватало для общей картины нескольких важнейших фактов, и без них логический подход пробуксовывал, прокручивался, как гаечный ключ на головке сработавшегося, округлившегося болта.

Я дольше других не мог уснуть, вдруг показалось, что если разложить все четко по пунктам, двигаясь от начала, то я сумею понять суть происходящего. Необъяснимость действительно раздражает, как непокорный болт. Ведь если проворачивается обычный ключ, всегда можно взять разводной или, в крайнем случае, газовый.

В данной ситуации я поставил на газовую плиту чайник, заварил себе в кружке очень крепкого чаю и сел за стол. Остальные уже спали.

Попробуем начать сначала, с того же Измайлова. Кто был на рынке вместе с Аникеевым? Фарид Аннамурадов по кличке Ата. Вор в законе, некоронованный король Туркмении и — по слухам — близкий друг самого туркменбаши Ниязова. По ходу всех инструкций и разговоров с Мышкиным и Павленко, по ходу штурма дворца и бегства оттуда об этом Фариде как-то все забыли. Только Кулаков не забыл и предоставил нам довольно подробную справку.